Древняя Русь. Город, замок, село

Типологически киевские срубные постройки практически также не отличаются от новгородских, староладожских, брестских и др. Здесь представлены те же три типа жилищ, которые имели повсеместное распространение и в лесной зоне: однокамерные срубы, двухкамерные избы-пятистенки и многокамерные постройки, состоявшие из нескольких срубов. Избы-пятистенки появились в Киеве уже в X в., однако, как и в других древнерусских центрах, массовое их строительство относится к XI — началу XIII в. Плановая структура киевских пятистенков аналогична общепринятой на Руси схеме двухкамерных жилых построек. Вход в такой дом находился в меньшей камере (или сенях), а печь всегда стояла в одном из углов большого квадратного помещения, чаще всего в правом или левом ближнем от входа. Печи исключительно глинобитные.

Сказанным, естественно, не исчерпываются элементы сходства древнекиевских срубных жилищ с жилищами других центров Руси, но и приведенного достаточно, чтобы прийти к выводу о преобладании среди массовой застройки Киева IX–XIII вв. общерусских архитектурных типов построек.

В определении характера планировочной структуры города очень важное значение имеет вопрос о том, что было основным элементом его массовой застройки — дом или усадьба? Отвечая на него, некоторые исследователи приходят к выводу об отсутствии в Киеве IX–XIII вв. огражденных заборами дворов. Дома стояли впритык один к другому, как и в любом европейском городе тех времен.

Многолетние археологические раскопки, особенно исследования последних лет на Подоле, показали, что в древнем Киеве, как и в других древнерусских городах основным звеном планировочной структуры была усадьба. Каждая из исследованных подольских усадеб состояла из одного жилого дома, двух-трех построек хозяйственного или производственного назначения и была обнесена высоким дощатым забором (реже частоколом). В застройке усадеб наблюдается определенная планировочная закономерность. Жилые дома стоят на некотором удалении от хлевов, комор и производственных построек, но как и последние, всегда вдоль заборов. Центральная часть усадьбы оставалась свободной от построек. Удалось выявить два типа усадеб: небольшие (площадь 250–350 кв. м), принадлежавшие низшим слоям киевского населения, и средние (площадь 600–700 кв. м), в которых, судя по раскопкам на Красной площади, проживали представители купеческого сословия (Толочко П.П., 1981, с. 85–92). Усадеб больших, площадью 1000 кв. м и больше, хорошо известных по раскопкам Новгорода, на Подоле не найдено. Это не значит, что их здесь и не было. Дворы Радьславль и Лихачев, упоминаемые в летописи, конечно же, были большими феодальными усадьбами, где, кроме их владельцев, проживали мелкие ремесленники, челядь.

В большей мере крупные феодальные дворы были характерны для Верхнего города, являвшегося средоточием земельной знати и богатого купечества. К сожалению, проследить их размеры ни разу не удалось и вряд ли удастся. С одной стороны, это связано с невозможностью проводить здесь раскопки широкими площадями, с другой — с плохой сохранностью археологических объектов. В связи с этим значительную ценность приобретает известный летописный рассказ 945 г. о детинце Киева времен Ольги. Пытаясь дать четкое представление о том, где располагался Ольгин град, летописец XI в. указывает: «Градъ же б Киев, идеже есть ныне двор Гордятинъ и Никифоровъ, а двор княжь бяше в городе идеже есть нынъ двор Воротиславль и Чюдин» (ПВЛ, 1950, с. 40).

Следовательно, на территории древнейшего детинца, занимавшего площадь около 2 га, во второй половине XI в. находилось четыре боярских усадьбы. Если предположить, что примерно половина этой площади отошла к расположившимся здесь усадьбам Десятинной церкви, «Деместника» и Мстислава, то и тогда на одну боярскую усадьбу придется более чем по 2000 кв. м. Конечно же, здесь проживали не только семьи названных бояр, но и многочисленная челядь, а также ремесленники. В этом и следует искать объяснение, почему в самом центре Киева, рядом с дворцами и храмами, располагались жилища городской бедноты, ремесленные мастерские.

В настоящее время можно высказать некоторые суждения о градостроительной и планировочной схеме древнего Киева. Единой схемы, характерной для разных районов города, в нем не было. Слишком различными были их топографические условия.