Древняя Русь. Город, замок, село

Интерес господствующих классов к продукции лесных промыслов объясняется тем, что они играли важную роль в международной торговле. По словам киевского князя Святослава, записанным в летописи под 969 г., из Руси на Балканы идет «скора и воск, мед и челядь» (ПСРЛ, т. I, стб. 67). Именно наличие этих товаров давало возможность обеспечить приток на Русь чужеземных предметов роскоши, драгоценных металлов, оружия, коней, необходимых русской знати.

Торговля пушниной сохраняет свое значение и в более позднее время. В начале XV в. Епифаний Премудрый, описывая в «Житии Стефана Пермского» коми-язычников, вкладывает в их уста следующие слова о богатствах своего края. «Не нашею ли ловлею и ваши [русские] князи и бояре и велможи обогащаеми суть, в ня же облачаются и ходят и величаются подолкы риз своих, гордящеся о народех людских… Но от нашея ли ловля и во Орду посылаются… и в Царь-град, и в немцы, и в Литву и в прочая грады и страны и в далняя языки» (Житие Стефана Пермского, 1897, с. 47).

В соответствии с таким значением торговли мехами феодалы проявляют значительный интерес к охоте и охотничьим угодьям. Под 946 и 947 гг. упоминается определение княгиней Ольгой границ охотничьих угодий («ловища», «перевесища» — ПСРЛ, т. I, стб. 60); под 975 г. — убийство боярина во время охоты за нарушение преимущественного права князя на охотничьи угодья (ПСРЛ, т. I. стб. 74). Соответственно древнейший сохранившийся договор, ограничивающий власть князя в Новгороде (1264 г.), лимитирует его право охотиться — «а свиньи ти бити за 60 верст от города…, а на Озвадо ти, княже, ездити лете звери гонить» (ГВНП, 1949, с. 9, 10). Русская Правда упоминает кражу бобра, меда; знаки собственности, которыми помечались бортные угодья.

Охота была постоянным занятием и развлечением феодалов. Владимир Мономах в своем Поучении пишет: «Ловчий наряд сам есмь держал, и в конюсех и о соколех и о ястребех» и описывает свои охотничьи подвиги наряду с воинскими. Мономах перечисляет трудности и опасности охоты на диких коней, туров, вепрей, лосей, оленей и медведей (ПСРЛ, т. I, стб. 251). По его представлениям, образцовый князь должен проявлять и на охоте смелость и самоотверженность «не блюдя живота своего, не щадя головы своея» (ПСРЛ, т. I, стб. 251). В Ипатьевской летописи под 1282 г. упоминается «воевода Тит, везде словый мужьством на ратех и на ловех» (ПСРЛ, т. II, стб. 890), причем охота и война по существу ставятся на одну доску.

Значение охоты на пушного зверя для международной торговли способствовало тому, что русские феодалы стремились распространить свою власть не только на территории с земледельческим населением, но и на глухие лесные окраины с охотничье-рыболовецким укладом хозяйства. Это обстоятельство оказалось чрезвычайно важным, так как оно способствовало вначале, с домонгольского времени, экспансии ряда среднерусских княжеств, а главным образом Великого Новгорода, в северо-восточном направлении, а в дальнейшем — проникновению русских в Сибирь.

Наряду с письменными источниками важные сведения об охоте и видовом составе промысловых животных представляет обнаруженный археологами остеологический материал. Прежде всего отметим, что почти на всех обследованных древнерусских памятниках процент костей диких животных ничтожен. Этот факт является бесспорным свидетельством того, что основу древнерусской экономики составляли земледелие и скотоводство, а отнюдь не охота. Отметим, что на романских и особенно боршевских памятниках картина иная — здесь количество диких животных приближается к числу домашних, а на боршевских памятниках даже превышает его.

Наиболее часто встречаются кости животных, употреблявшиеся в пищу, таких, как лось, бобр, медведь, заяц. Встречаются также кости тура, зубра, благородного и северного оленя, косули, кабана. Из хищных встречаются рысь, дикая кошка, волк, лисица, барсук, куница.

По-видимому, костные остатки свидетельствуют в основном об охоте на животных, употреблявшихся в пищу, и почти не дают представления об охоте на пушного зверя. Тушки пушных зверей скорее всего бросались на месте или скармливались собакам (Цалкин В.И., 1956, с. 136, 137).

В древнерусских письменных источниках упоминается охота и на птиц: лебедей, журавлей, гусей, уток, гоголей, рябчиков, тетеревов, глухарей, перепелов, коростелей, чернядей (чирков). Ловля ястребов и соколов, упомянутая в Русской Правде, очевидно, связана с развитием охоты с использованием ловчих птиц (Мальм В.А., 1956, с. 107, 112–114).