Древняя Русь. Город, замок, село

Серебряное обращение сохраняется лишь в сфере крупных платежных сделок, для обслуживания которой с XII в. начинается литье регулярных относительно их веса серебряных слитков — гривен серебра. Письменные источники фиксируют соотношение гривны серебра с традиционной гривной, называющейся теперь гривной кун. Договор Новгорода с немецкими городами конца XII в. указывает на соотношение: гривна серебра равна 4 гривнам кун. Такое же соотношение обозначено в Смоленской торговой правде 1229 г. Между тем тождество этих указаний отнюдь не означает, что произошла унификация систем. Напротив, для двух обозначившихся прежде территорий характерно обращение двух разных видов слитка. На севере бытует слиток в форме длинного бруска весом около 200 г, на территории распространения южной системы — шестиугольные слитки весом около 160 г (табл. 152, 1–2). Литье и бытование последних продолжается только до монголо-татарского нашествия. Более поздние клады не знают шестиугольных слитков. Обе нормы в XIII в. воздействовали на формирование денежно-весовых систем Золотой Орды: чеканка Азака ориентирована на южно-русскую норму, чеканка Булгара — на северо-русскую.

Безмонетный период. Вопрос о том, чем была заменена монета в XII–XIV вв., на протяжении полутораста лет является одним из основных вопросов русской нумизматики и, по-видимому, никогда не будет решен во всех его деталях. Тем не менее, общее, принципиальное его решение возможно. Несомненно, что роль мелких средств обращения в безмонетный период выполнялась товаро-деньгами, т. е. такими товарами, которые на пути от производителя к потребителю могли принимать на себя временные функции денег. Археология не знает ни одной категории находок этого времени, за которой можно было бы признать исключительную роль денег, однако она знает ряд распространенных на Руси предметов, которые встречаются постоянно и в количествах, намного превышающих обычные потребности в них.

К числу таких предметов относятся в первую очередь различные виды женских украшений и шиферные веретенные пряслица. На Руси пряслица производились только в одном районе, изобилующем залежами розового шифера, — в районе Овруча на Полыни, и оттуда в громадном количестве расходились по всей славянской Восточной Европе. Пряслица были необходимым орудием прядильного производства, поэтому постоянное их присутствие в любом древнерусском жилом комплексе закономерно. Однако их количество в раскопках действительно необычно. Так, в Новгороде при раскопках 1951–1962 гг. в слоях XI — первой половины XIII в. было зафиксировано свыше 2 тыс. шиферных пряслиц, тогда как в позднейших слоях второй половины XIII–XV в. глиняных, каменных и свинцовых пряслиц обнаружено лишь около 300. Принимая во внимание, что никакого регресса прядильное и ткацкое производства в XIII в. не обнаруживают, мы должны будем усматривать для шиферных пряслиц какие-то дополнительные функции.

Подобные наблюдения могут быть проделаны и над стеклянными браслетами, и над некоторыми видами бус, которые в XI в. не раз встречены в кладах вместе с монетами. Не исключено и использование в качестве товаро-денег разных сортов пушнины. Как уже отмечено, во второй половине XIII в. Русь не знает других видов слитка, кроме слитка северного веса, «гривны серебра» полуфунтовой нормы, который оказывается общим для всей Руси и служит обобщением денежных систем и в Москве, и в Рязани, и в Новгороде, и в Пскове, и в Твери, и на Киевщине, и в Смоленске.

Однако существование на всей территории Руси единого по весу и форме слитка не привело к созданию повсеместно однообразной денежной системы. Когда во второй половине XIV в. русские княжества приступили к чеканке собственной монеты, исходные нормы чеканки были в них непохожи; они возникали каждая на своей, областной основе. Это значит, что пестрота областных систем безмонетного периода возникла и развивалась за счет особенностей систем денежного счета, т. е. благодаря серьезным отличиям в наборе и характере мелких денежных знаков в каждой области. Если повсеместно были сходны высшие единицы системы, роль которых выполняла «гривна серебра», то составляющие ее мелкие единицы были в каждой области свои, и их величина определялась особенностями того набора товаро-денег, который был свойствен каждой области.

Это наблюдение позволяет сделать два важных вывода. Во-первых, Древней Руси действительно было присуще многообразие форм денежного обращения. Во-вторых, все русские областные системы, несмотря на их отличия, имели общий родственный элемент в виде единообразного для всех областей денежного слитка северного веса.

Говоря о развивающемся процессе дробления областных денежных систем в эпоху феодальной раздробленности, мы должны также помнить и об их родстве, о том, что они растут из одного корня, благодаря которому они не могли утратить на протяжении всего безмонетного периода своей взаимосвязи.