Древняя Русь. Город, замок, село

Первые дошедшие до нас русские сабли (17 из 150 относящихся к X–XIII вв.) датируются X — первой половиной XI столетия. Их преимущественно находят в курганах князей, бояр и дружинников в южных районах Руси, вблизи границы со степью. Начиная со второй половины XI в. искривленные клинки встречаются не только на юге страны, но и в Минске, Новгороде, Суздальском ополье. Почти половина всех находок того времени происходит из курганов Киевского Поросья, т. е. с территории, где обитали федераты киевских князей — черные клобуки.

Типология сабель, как и мечей, основана на изменении нескольких взаимосвязанных частей оружия. Клинок X — первой половины XI в., достигающий 1 м, к XII–XIII вв. удлиняется на 10–17 см. Одновременно увеличивается кривизна полосы (измеряемая в наивысшей точке изгиба) с 3–4,5 см (X — первая половина XI в.) до 4,5–5,5 см и даже 7 см (вторая половина XI–XIII в.). Ширина клинка, первоначально равная 3–3,7 см, достигает в XII–XIII вв. 4,4 см (в среднем 3,5–3,8 см). Таким образом, трехвековая эволюция сабельной полосы происходила в сторону удлинения, большего изгиба и некоторою увеличения веса (табл. 123). Что касается сабель XIV в., то они отличались равномерной плавной кривизной, что больше сближало их с формами XIII, чем XVI в. При длине 110–119 см и ширине лезвия 3,5 см выгиб их полосы составлял 6,5–9 см. Все отмеченные изменения с наибольшей полнотой прослеживаются на русском материале, однако свойственны они и саблям печенегов, половцев и венгров. Можно, таким образом, говорить об определенном единстве развития данного оружия в Восточной и отчасти Центральной Европе в период средневековья.

Навершия сабельных рукоятей уплощенно-цилиндрической формы очень утилитарны (тип I, X–XIII вв., табл. 121, 5-11). Более характерны увенчания грушевидной формы. Обнаруженные в аланских и венгерских древностях, они в отечественных находках не встречаются позже первой половины XI в. (тип II, табл. 124).

Самым подвижным, типологически и хронологически изменчивым элементом сабли была гарда (табл. 124). Таковы древнейшие из них прямые или слегка изогнутые, с шарообразными увенчаниями на концах (типы I, IА, IБ, X–XI вв.). Некоторые (тип IБ) отливались из бронзы, несомненно, в Среднем Поднепровье. В XI–XIII вв. наиболее популярными были прямые перекрестья с ромбическим расширением в средней части (тип II). Благодаря щиткообразным расширениям гарда приобретала большую прочность на излом при повреждении, а также более надежно соединялась с рукоятью и плотнее удерживала надетые ножны. В XII — первой половине XIII в. возникают перекрестья, концы которых или несколько опущены, или, расширяясь, переходят в дисковидные или овальные увенчания (тип IIА, IIБ). При таком устройстве гарды вражеский удар, с какого бы направления он не приходился, не мог соскользнуть на рукоять и таким образом оказывался как бы «запертым» со всех сторон. Несколько иначе предохраняла руку гарда с боковым защитным мысиком и круглым стержневидным, как у романского меча, перекрестием (тип III). Можно усмотреть здесь влияние меча на саблю. Хронологически это явление можно приурочить к XIII в., когда замечается утяжеление сабли и развивается массивность ее отдельных частей.

В XIV–XV вв. форма гард все более унифицируется, эволюционно они восходят к наиболее распространенному перекрестью (типа II) домонгольской эпохи. Именно в тот период, т. е. в XII — первой половине XIII в., в первую очередь в южнорусских городах, происходило усовершенствование сабельного эфеса, отражавшее общевосточноевропейские поиски, что, возможно, способствовало проникновению подобных новинок даже к таким разборчивым ценителям искривленного холодного оружия, как степняки. Во всяком случае сабли, найденные в черноклобуцких курганах 1150–1240 гг., совершенно не отличаются от обнаруженных в русских городах (табл. 123). В отличие от мечей сабли редко украшались, что затрудняет определение их этнической принадлежности. Основания для этого дают лишь отдельные орнаментированные растительным орнаментом образцы. Судя по этим клинкам собственное их производство началось не позже первой половины XI в. Корни этой самостоятельности уходят еще в X в., в эпоху великого подъема Руси, когда ковались собственные мечи. Отечественные ремесленники наряду с венграми приняли, очевидно, участие в изготовлении шедевра оружейного ремесла так называемой сабли Карла Великого, ставшей позднее церемониальной инсигнией Священной Римской империи (табл. 117, 3–4; Кирпичников А.Н., 1965, с. 268–276). Изукрашенные «золоченые» сабли продолжали ковать на Руси и в XII–XIII вв. Об этом свидетельствует полоса первой половины XIII в., обнаруженная при раскопках древнего Изяславля. На ней расчищены орнаментальные клейма, удостоверяющие ее местную южнорусскую выделку (табл. 123, 5).