Древняя Русь. Город, замок, село

Среди отечественных находок (хотя целых гарнитуров не сохранилось) можно опознать две системы наборного предохранения (табл. 144): при одной — пластины соединялись с помощью ремешков, при другой — прикреплялись к кожаной или матерчатой основе наподобие чешуи (табл. 144, 2–8). Прикрытия из пластинок «ременного» скрепления использовались начиная с IX–X вв. вплоть до конца XV в. Обычные размеры пластин: длина 8-10 см, ширина 1,5–3,5 см, по краям располагались одиночные или парные отверстия для пропуска ремешков (табл. 144, 2, 7). Появление подобной защиты в странах Балтийского бассейна, таких, как Польша, Швеция, Литва, европейские оружиеведы справедливо объясняют русским влиянием или посредничеством. В 1250–1450 гг. более предпочтительной по ее эластичности считалась чешуйчатая одежда, ибо чешуйки размером 6×4–6 см, прикрепленные к мягкой основе только с одной стороны и в центре, имели возможность некоторого движения. В домонгольской Руси одежда из чешуи известна лишь по изображениям, однако ее реальное существование можно прогнозировать с XII в. (табл. 144, 3, 7).

Внедрение различных «дощатых» систем защиты тела сопровождалось распространением в XIII в. таких усиливающих принадлежностей, которые считались характерными лишь для западноевропейского латника. Таковы констатируемые по находкам и изображениям поножи, наколенники, нагрудные зерцальные бляхи. Общеевропейскими новинками выглядят найденные в Новгороде в слоях 1200–1250 гг. несколько частей от наручей или перчаток и целый наруч (табл. 142, 4), найденный на поселении у с. Сахновка Киевской области, уничтоженном около 1240 г. (Медведев А.Ф., 1959б, рис. 2, 9-10; Кирпичников А.Н., 1971, рис. 23). Имеющиеся данные позволяют предположить появление в XIII в., в первую очередь в Новгороде, бригандины — одеяния, у которого металлические пластины крепились с внутренней стороны ткани (Kirpičnikov А.А., 1976, s. 31, Abb. 18).

После 1250 г. развитие доспеха на Западе Европы шло по линии создания все более неуязвимой защиты до тех нор, пока во второй четверти XV в. было завершено полное бронирование рыцаря и началось производство сплошь кованых готических лат. В русских землях к столь монументальной защите не прибегали, что объясняется своеобразием боевого снаряжения русских воинов, выступавших и против европейского, и против азиатского противника.

В течение всего рассматриваемого периода ратники в бою стремились демонстрировать свой сверкающий доспех, что оказывало определенное психологическое воздействие на неприятеля. Лишь в XV в. и особенно в XVI в. воины стали закрывать свои блиставшие металлом доспехи яркими тканями.

Щиты. Древнейшими археологически известными русскими щитами были круглые, снабженные в центре полушаровидным или сфероконическим металлическим умбоном (типы I–II, табл. 144, 9-12). Почти забытые в XII–XIII вв., круглые щиты вновь используются в коннице в XIV — начале XVI в. В связи с выдвижением конного войска во всей Европе, не исключая Руси, с XI в. распространились прикрытия миндалевидной формы, закрывавшие всадника от подбородка до колена, чего прежний круглый щит не обеспечивал (табл. 144, 13). В конце XII — начале XIII в. миндалевидные прикрытия становятся меньше, утрачивают свои металлические детали (оковки, умбоны, заклепки), а по очертаниям приближаются к треугольным. Эволюцию этих форм можно проследить лишь по изобразительным источникам. Пользуясь этими данными, можно заключить, что около 1200 г. щит из пассивного и малоподвижного средства защиты становится все более мобильным и удобным для манипулирования в бою. Так, на миниатюрах Радзивилловской летописи щит не только прижимают к телу, его выдвигают вперед, подставляют под вражеское оружие, чтобы ослабить или отбить удар «налету». Есть основания отнести возникновение этих приемов еще к домонгольской боевой практике.

В XII–XIII вв. поле щита украсилось эмблемами и стало служить геральдическим целям. Щит наряду с такими предметами, как шлем, меч, копье, служил не только в бою, но и как государственный и военный символ и знак ранга.