Древняя Русь и Скандинавия: Избранные труды

Однако ни один из упомянутых зарубежных источников не содержит прямых свидетельств использования росами Днепровского пути в начале IX в. Напротив, некоторые из них указывают скорее на то, что скандинавы достигали Черного моря по Волге (с волоком Волга-Дон?) или Дону. О том же говорят и маршруты поступления арабского серебра на север Европы: преимущественно по Дону, а не по Днепру[189]. Упоминание «кагана» росов в Вертинских анналах, которое породило историографический штамп о существовании в 830-е гг. в Среднем Поднепровье восточнославянского государства, чей правитель носил титул «каган» (в последние годы распространилась локализация «русского каганата» в Ладожско-Ильменском регионе), наиболее естественно соотнести с главой хазарского государства[190], а росов-свеонов рассматривать как членов хазарского посольства в Византию[191]. Вероятно, магистралью, ведшей в Византию, мог на раннем этапе служить не только Днепровский, но и Волжский путь.

Однако, как в Поднепровье, так и в Среднем и Нижнем Поволжье скандинавских древностей IX в. практически не обнаруживается, нет здесь и поселений, основание которых можно было бы связать с пребыванием скандинавов[192].

До середины – второй половины IX в. Среднее Поднепровье представляется транзитной зоной, через которую проходили редкие отряды наиболее предприимчивых и удачливых «морских конунгов», наслышанных о богатствах Востока и Византии. Их целью было быстрое обогащение с помощью грабежа, что соответствует целям викингов в других областях Европы. Они нападают на города Западного Причерноморья и Константинополь, но не задерживаются на своем пути и, соответственно, почти не оставляют следов в материальной культуре. Лишь временами они вступают в контакты с местными правителями, подчас оказываются у них на службе, но не оседают у них надолго.

Только в середине IX в., видимо, Среднее Поднепровье как таковое оказывается в сфере интересов скандинавских отрядов: возрастание значения Днепровского пути обусловливалось тем, что Хазарский каганат чем далее, тем более препятствовал проникновению отрядов викингов на свою территорию, и они редко спускаются по Волге ниже Булгара[193]. Именно тогда возникает потребность в организации контрольных пунктов на Днепре для обеспечения нормального функционирования магистрали и установления отношений с местным населением. Этот этап продвижения скандинавов на юг, вероятно, отразился в рассказе о вокняжении в Киеве Аскольда и Дира[194]. Изображение их в ПВЛ как соправителей подвергается обоснованным сомнениям[195]: не исключено, что в Киеве в середине IX в. сменилось несколько скандинавских отрядов со своими предводителями, но целью их, насколько можно судить по летописи, был не сам Киев, а богатые города Византии. Поэтому единственным деянием Аскольда и Дира, о котором рассказывает составитель ПВЛ (кроме их вокняжения в Киеве), был поход на Царьград[196], отождествляемый с нападением росов на Константинополь в 860 г., о котором пишет очевидец и участник события патриарх Фотий[197]. На основании этого предания более или менее уверенно можно говорить лишь о закреплении скандинавов в середине IX в. в Киеве и использовании его в качестве базы для походов на Константинополь[198].

Утверждение скандинавских правителей в Киеве – бесспорное свидетельство возросшей роли Днепровского пути. Но повествования об Аскольде и Дире показывают также, что, во-первых, скандинавы не основывают в Поднепровье новые поселения (таковым станет Гнёздово несколько позже), а пытаются внедриться в уже существующие славянские центры и, во-вторых, контингент оседающих в Киеве скандинавов еще крайне малочислен и неустойчив: он не может противостоять войску Олега. В отличие от Северо-Запада, скандинавские отряды на юге еще и в середине IX в. являются внешней, чуждой славянскому обществу силой, и их интересы не пересекаются с интересами местной знати. Изолированным эпизодом оказалось и крещение вождей росов, осуществивших набег 860 г., о котором составитель ПВЛ, весьма чуткий к вопросам христианства на Руси, видимо, даже не знал[199].

Вокняжение Олега в Киеве положило начало новому этапу деятельности скандинавов в Южной Руси[200]. Вместе с Олегом появился постоянный и значительный контингент скандинавов: по выражению летописца, пришедшие с Олегом «варязи и словени и прочи прозвашася русью»[201]. Именно с этого момента, вероятно впервые, скандинавские по происхождению правители и их окружение заняли в Киеве господствующее положение.