Древняя Русь и Скандинавия: Избранные труды

Наибольшая концентрация топонимов Hus(a)by отмечается на территории Упсальского удела. На остальной территории Свеаланда хусабю имеются в каждой из сотен, наряду с тунами. Нередко они расположены поблизости от границ сотен (херадов), т. е. возникали на ранее неосвоенных землях[243]. Каждый административно-территориальный округ, таким образом, приобретает два центра, очевидно, представляющих две различные системы власти: формирующуюся королевскую с зачатками государственного управления (хусабю) и местную, восходящую к племенному строю (туны). Происходит как бы наложение двух сетей административных центров, соответствующих двум противостоящим системам власти: центральной и местной. Формирование сети хусабю как опорных пунктов королевской власти свидетельствует о ее укреплении и стремлении закрепить за собой глубинные районы подчиненной территории, о возникновении ее прямого противостояния племенным формам общественной организации, что отмечает важный шаг в сложении государственности.

В эпоху становления государства на Руси великокняжеская власть также стремилась закрепить за собой подвластные племенные территории при посредстве системы погостов – пунктов для сбора дани, полюдья[244], в этом отношении сопоставимых с хусабю. В «Повести временных лет» возникновение системы погостов непосредственно связывается с обложением подвластных территорий данью при Олеге (882 г.): «Нача городы ставити, и устави дани словномъ, кривичемъ и мери»[245] и «реформами» княгини Ольги (947 г.)[246]. Однако в отличие от хусабю древнерусские поселения, которые можно отождествить с погостами на основании обнаруженных там дружинных древностей, наделялись более широким набором функций, прежде всего ремесленной и торговой.

* * *

Вместе с тем уже в VI–VII вв. в Скандинавских странах и Восточной Европе появляются поселения, которые исследователи отличают от сельских на основании относительно развитой торгово-ремесленной деятельности и определяют как протогородские (или предгородские) центры. В литературе они обычно называются виками[247]. В Дании уже до 800 г. существуют Хедебю и Рибе, в эпоху викингов возникают Орхус, Виборг, Роскильде; в Швеции до VIII в. функционируют Экеторп и Хельгё, с VIII в. – Бирка (на о. Бьёркё), позднее вырастают Лунд, Сёдертэлье и др., в Норвегии – Скирингссаль. В крупнейших из этих поселений (Хедебю и Бирке) с IX в. производится чеканка монет, что являлось королевской регалией[248]. Из «Жития св. Ансгария» явствует, что конунг Упланда имел своих представителей в Бирке, собиравших там торговые пошлины, но его основной резиденцией была расположенная неподалеку, на о. Адельсё, усадьба. Хусабю известны также и вблизи Хедебю и Скирингссаля. Вместе с тем и в Бирке, и в Хедебю, судя по наличию погребений дружинников, стояла дружина конунга, что свидетельствует о том, что вики, будучи непосредственно связаны с королевской властью и дружиной, были включены как в военно-стратегическую, так и общую систему кормлений, сбора дани и ее реализации на международных рынках. На эти функции во многом ориентировано и их ремесло.

В Восточной Европе ранние ремесленные поселения – Пастырское городище, возможно, Зимновское городище, позднее Хотомель и др.[249]. Однако эти единичные поселения еще не были связаны между собой и были, видимо, центрами местной округи. Они сопоставимы с ранними скандинавскими центрами типа Экеторпа и Хельгё.

В VIII в. возникают полиэтничные торгово-ремесленные поселения на севере Восточной Европы – прежде всего в Ладоге, однотипной Хедебю[250]и другим протогородам Балтийского региона. Им близки и торгово-ремесленные поселения при дружинных погостах. Характер их ремесла и торговли был во многом ориентирован на нужды великокняжеской дружины, постоянно пребывавшей на погостах, судя по дружинным курганам в составе некрополей возле поселений в Гнездове, Шестовице, Тимереве. Типологически и, видимо, генетически близки перечисленным памятникам Городище под Новгородом, Сарское городище под Ростовом. По уровню развития ремесла и торговли (прежде всего внешней), по связи с дружиной древнерусские погосты близки Бирке и другим викам[251].

Но в отличие от ранних торгово-ремесленных поселений они представляют собой уже отчетливую раннегородскую сеть, расположенную на основных речных магистралях и связанную как со столичным Киевом[252], так и с сетью балтийских протогородов, прежде всего через Ладогу, включенную в систему великокняжеских центров.