Древняя Русь и Скандинавия: Избранные труды

В то же время, судя по скандинавским нарративным источникам, «товарищество» имело одну крайне существенную особенность, отличавшую его от западноевропейских компаний: отсутствие коллективных обязательств в выплате долга при неудачном исходе торговой поездки. Неоднократно указывалось, что такие обязательства компаньонов были одной из серьезных трудностей, часто приводившей компании к краху, а партнеров к разорению[1227]. Риск выплаты долгов всей компании одним из ее участников был настолько велик, что тормозил развитие торговых объединений. Что же касается скандинавских «товариществ», то саги не отмечают случаев взаимной выплаты долга компаньонами при гибели товаров или корабля, не оговорены такие случаи и в древнейших судебниках скандинавских стран. Думается, что отсутствие подобных правовых установлений не случайно, но связано с особенностями «товарищества» как торгового объединения. В подавляющем большинстве случаев félag является «реальным партнерством», предполагающим личное участие компаньонов в торговле. Лишь крайне редко – по материалам XI–XIII вв. – происходило субсидирование торговой поездки без личного участия в ней вкладчика. Использование лишь личных средств партнеров без привлечения капитала со стороны практически исключало возникновение долговых обязательств партнеров и тем более коллективную ответственность при неудачном исходе предприятия.

Таким образом, институт félag в скандинавских странах не является изолированным или нетипичным явлением в средневековой торговле. Он имеет близкие аналогии и в других европейских странах, и его возникновение в Скандинавии свидетельствует о возрастании уровня организации международной торговли в этой части Европы.

(Впервые опубликовано: СС. 1982. Вып. XXVII. С. 19–29)

«Торговый мир» Руси и Норвегии 1024–1028 гг.

Е. А. Мельникова

Правовое оформление торговых отношений между Древней Русью и Скандинавскими странами, по общему мнению, возникает в XII в., к концу которого (1191–1192 гг.) относится первый сохранившийся договор между Новгородом и Готским берегом[1228]. В нем, однако, упоминается более ранний («старый») мир. В тексте договора 1191–1192 гг. был выделен более ранний пласт, который датировался Э. Боннелом временем не позднее 1160 г., В. Реннкампом 1160-1180-ми гг., Е. А. Рыбиной– первой половиной XII в. По мнению А. Л. Хорошкевич, договор сохранил несколько разновременных пластов, древнейший из которых восходит к первой четверти XI в. – времени составления Ярославом «Русской правды»[1229].

Этот гипотетический договор (или договоры) не оставил следов в древнерусских письменных источниках. Однако в одной из исландских саг содержатся, как мне кажется, указания на существование во времена Олава Харальдссона торгового мира с Русью, которые вплетены в рассказ о торговой поездке на Русь неких братьев Бьёрна и Карла. Поездка братьев состоялась во время пребывания у Ярослава Мудрого в 1030–1036 гг. Магнуса сына Олава, и рассказ о ней составляет один из эпизодов повествования о жизни Магнуса на Руси и о его возвращении в Норвегию.

Пребывание Магнуса на Руси описано в ряде королевских саг, но с разной степенью подробности. Сокращенный вариант повествования, в котором отсутствует рассказ о поездке Бьёрна и Карла, представлен в «Саге об Олаве Святом» в «Круге земном» Снорри Стурлусона[1230], поскольку в «Саге о Магнусе Добром» действие начинается с возвращения Магнуса в Норвегию. Пространная версия, описывающая в том числе и поездку братьев, отражена в «Саге о Магнусе Добром и Харальде Суровом Правителе», включенной в такие своды саг, как «Гнилая кожа» (рукопись ок. 1275 г.; свод составлен в начале XIII в. и отредактирован в 1220–1230 гг.)[1231] и «Книга с Плоского острова» (1387–1394 гг.; интересующая нас сага написана на дополнительных листах второй половины XV в.)[1232], а также в отдельной «Саге о Магнусе Добром» в компиляции «Хульда» (середина XIV в.)[1233]. Текст «Гнилой кожи», наиболее ранний, был использован в той или иной степени практически всеми последующими компиляторами, и рассказ о пребывании Магнуса на Руси в «Книге с Плоского острова» и в «Хульде» почти не отличается от текста «Гнилой кожи».

Этот рассказ состоит из четырех эпизодов. Первый объясняет причину приезда Магнуса на Русь в качестве воспитанника Ярослава: построенный Ярославом дворец был сопоставлен Ингигерд с дворцом Олава Харальдссона не в пользу первого, что вызвало ссору между супругами, и Ярослав был вынужден согласиться на поставленное Ингигерд условие, компенсирующее нанесенную ей обиду, – пригласить сына Олава на воспитание. Этот эпизод отражает древнескандинавскую литературную романтическую традицию о браке Ярослава и Ингигерд и их супружеской жизни, которая осложнена любовью Ингигерд к Олаву Харальдссону, сватавшемуся к ней до Ярослава.