Древняя Русь и Великая степь

Монгольская власть удержалась в Иране, но лишь благодаря вероотступничеству. В 1295 г. ильхан Газан принял ислам, что означало капитуляцию перед большинством населения страны. Помощи ждать ему было неоткуда. В Монгольском улусе с 1259 г. полыхала жестокая гражданская война узурпатора Хубилая с ревнителями традиций кочевой старины — западными монголами, которых поддерживали ханы Золотой Орды. Война закончилась в 1304 г. вследствие предельного утомления обеих сторон.[834] В Монгольском улусе наступила фаза надлома. Интеграция кочевых этносов в «монголосферу» сменилась дезинтеграцией, вследствие которой возникли новые самостоятельные этносы.

Интенсивное течение процесса этногенеза в этот период отличает широкую меридиональную полосу — от Пскова до Бурсы и далее на юг, в Абиссинию: то же повышение активности в популяциях, перемешивание этносов, появление новых социальных форм — короче говоря, очередной взрыв этногенеза, с той лишь разницей, что ареалы меридиональных толчков всегда шире, чем широтных, видимо, из-за того, что происходит размывание границ за счет вращения Земли.

Этот феномен имеет столь большое значение для нашей Родины, что мы имеем право перенести внимание с востока на запад Евразии и перейти к описанию упадка и подъема России.

Часть пятая От зенита к надиру

XXI. Поиски виновных

136. Что значит «погибель русской земли»?

Это странное заглавие одной древнерусской рукописи, от которой сохранился только фрагмент. Она предположительно датирована XIII веком. Считается, что она написана по поводу одного из вторжений монголов — в 1223 или 1238 г.[835]

Но оставим этот спор филологам — этнологу важнее другое: автор трактата не только предполагает возможность «погибели» большого, сильного и богатого этноса, но и уверен в том, что это в XIII в. произошло. Почему он мог так считать, даже учтя, что во Владимирском княжестве войсками Батыя зимой 1238 г. было сожжено всего 14 деревянных городов (из общего числа около 300), да и эти были весной отстроены заново? Вместе с тем его пафос, эрудиция и патриотизм вне всякого сомнения. Надо думать, что в утраченной части текста было нечто столь важное, что в наше время и представить трудно.

Мы, люди XX в., так привыкли к эволюционной теории, что дискретность (разрывность) исторических процессов нами не воспринимается. В наше время кажется, что русские происходят если не прямо от питекантропов, то как минимум от скифов, конечно пахарей, а древние русичи XII в. совсем свои, вроде двоюродных дедов. Поэтому все разговоры о старении этноса, о культуре «золотой осени», о потере традиций и обновлении стереотипов поведения оскорбительны для наших великих предков. В этом уверены все обыватели, многие ученые и даже писатели, кроме А. К. Толстого, показавшего в своих балладах глубину различия между Древней, Киевской, и Московской Русью. Оно не меньше, чем между Римом цезарей и Римом пап: и там, и тут оно не в культуре, а в нравах и обычаях, т. е. в поведенческих стереотипах, значит, в этногенезе, а не в модификациях институтов: государства, церкви, сословности, архитектуры и т. п. Не замечать глубокий кризис XIII в. ученые-историки не могли, хотя объяснить его с позиций эволюционизма было сверхтрудно. Но выход все-таки нашелся и был многими принят. Этот кризис и последовавшую за ним «погибель» долгое время приписывали южным соседям Русской земли. Только в XX в. эта концепция подвергнута критике. Попробуем разобраться в проблеме, сделав экскурс в историографию.

В русских источниках XII–XIII вв. Половецкая степь именуется «Землей незнаемой». Это удивительно потому, что до 1093 г., а тем более в X в. русские свободно ездили в Тьмутаракань и в Крым и даже через степи Северного Кавказа до берега Каспийского моря, и вдруг в Лаврентьевской летописи под 1252 г. про Андрея Ярославича Владимирского сказано: «Побеже в неведому землю». И то же в «Слове о полку Игореве» и в «Повести временных лет». Д. С. Лихачев поясняет, что это название употребляется не в качестве точного географического термина, а в качестве эмоционального определения Половецкой степи.[836] Но это тем более странно, так как название утвердилось за южной степью после победоносных походов Владимира Мономаха и резкого сокращения русско-половецких столкновений. Напрашивается мысль, что знания древнерусских географов в XIII в. уменьшились и половецкие степи, ранее прекрасно знакомые, стали неизвестными землями. Такой регресс в науке иногда наблюдается. Познание и забвение меняются местами.

137. Была ли «борьба леса со степью»?