Древняя Русь: наследие в слове. Бытие и быт

3) ‘Взятка’: «И неправедный же судиа мьзду взять от тѣхъ...» (Печ. патерик, 168). Ставить священника «по мьздѣ» безнравственно (Кирилл, 87, 89 и др.) — «поставленный на мьздѣ да извержеться» (там же, 87). «Не приимати мьзды» в таком случае советует церковный иерарх (Ответы Ио., 17). В переводе «Жития Николая Мирликийского», сделанном тогда же в Киево-Печерском монастыре, такое значение слова встречается часто: «Мздою душу свою растлив от работающихъ зависти и злобѣ» (Никола, 27), «яко златомъ намзденъ сый» (там же, 28) и пр. Подобную «мьзду» не дают — но берут, внимание направлено на берущего: «Повѣдаше ему князь, вземь мзду...» (там же, 103). Епископ Лука в середине XI в. внушал новгородцам правильную мысль: «Мьзды не емлите — въ лихву (под проценты деньги) не дайте!» (Лука, 225, 8).

Мзда становится слишком приземленной, даже грязной, заслугой, и при этом она уже никак не связана ни с местью, ни с отмщением. Христианское представление о возмездии отклонило языческое, прямолинейно грубое, понятие о конкретно материальной мзде.

Амбивалентность «мзды» в первом случае (плату дают и берут) как бы раскладывается надвое. Награду дает Бог, взятку — человек. Награду даруют — взятку берут. Обращенность нравственного чувства весьма выразительна и подтверждает расхождение между «данью» и «даром». Дарование награды — нравственно, ибо исходит сверху; давание дани — чуть ли не преступно, поскольку идет снизу. Это отнюдь не стилистическое расхождение (стилистические различия только подчеркивают сущностные); это нравственная оценка самого деяния, оправданного или осужденного христианским мироощущением. Давать лучше, чем брать.

Однако и здесь происходит морфологическое расширение слова. В славянском переводе «Апостола» употреблено слово възмьздие («мужи на мужа съдѣвающе и възмьздие...»; Апостол, I, 67); в древнерусской редакции на этом месте, как более правильное согласно смыслу, стоит слово мьзду. Тем не менее некая неопределенность выражения постоянно наталкивала древнерусских книжников на необходимость различать «мзду» как награду-плату и как возмездие-воздаяние; возникают смешанные формы и сочетания, уточняющие общий смысл высказывания: «Яко страшно мздовъздаание въздасться имъ» (Жит. Вас. Нов., 524).

Но как символ «мьзда» является в сознании собирательно идеальным знаком множества со-значений. Обычным средством раскрытия символа, подпитанного (через авторитетные переводные тексты) семантикой греческих слов, является подбор конкретных его воплощений, данных в словах бытового характера. Идея рода (мьзда) представлена в вещности видов.

Появляются слова, с помощью которых мзда-взятка выделяется из других форм «мзды». Некоторые из них — явные архаизмы: мшелоимець — тот же посулоимець (Ковтун, 1963, с. 477). Другие понятны и без перевода: «не емли у нихъ приноса», «не принеси приноса въ божий жертвьникъ» (Поуч., 107), поскольку Богу следуют приношения, а не приносы (Пандекты, 301 об.). Впрочем, в моравских переводах Мефодия слово приносъ соответствует латинскому oblatio ‘(добровольное) подношение’, которое уже в IX в. было «христианским термином» (Соболевский, 1910, с. 73). Слово посулъ, указывающее на обещанное в качестве незаконного вознаграждение, соотносится со словом мыто: «Мыто — посулъ», — утверждает средневековый «Произвольник» (Ковтун, 1963, с. 269).

Слово мыто в значении δωρον ‘дар’, ‘взятка’, ‘мзда’ известно во всех древнеславянских переводах; часто оно заменяется словом даръ или мьзда (Jagič, 1913, S. 72). Мыто и мьзда в древнейших текстах постоянно чередуются, одинаково передавая греческое слово λύτρον ‘воздаяние, выкуп’ или μισθός ‘вознаграждение, мзда’. В древнерусских списках «Псалтири» слово мьзда часто заменяет слово мыто, оно представлено в древнейших переводах этого текста, а новозаветное греческое слово (αρχι)τελώνης передается словом мытарь. В «Остромировом евангелии» 1057 г., переписанном в Киеве, всюду употребляются слова мьзда, мьздоимьць, мьздьница на месте слова мыто и его производных. Даже светские переводы в их древнерусской редакции последовательно дают формы типа «по мьздѣ» (или слово посулы) на месте южнославянского выражения «мыта ради». Мьзда здесь — незаконно полученная выгода, и древнерусский переводчик «Пчелы» в конце XII в. именно так понимает смысл слова μισθός в определенном контексте. Он утверждает: «Да вѣсть, яко плодъ безаконии своихъ пожалъ есть» (Пчела, 419) — в болгарской версии «яко же мьзды безаконии своихъ приять» (τουσ μισθούσ των ανομίων). Неприглядность всякого получения «мзды» отражена и в средневековых словарях, согласно которым и «оброци» — мьзда (Ковтун, 1963, с. 436), и дарове в тексте «Златоструя» тоже мьзда (δωρα).