Древняя русская история до монгольского ига. Том 2

Звания боярские и детские были наследственны, то есть, точно как были с самого начала роды княжеские, так точно были роды боярские и роды отроков или детских (впоследствии детей боярских). О пожаловании в это звание, о приобретении его заслугами, нет нигде ни малейшего указания в древнее время, ни даже намека.

То же следует сказать о некоторых должностях, например, воеводы или тысяцкого: они передавались наследственно, или, по крайней мере, принадлежали, поручались лицам известных родов по преимуществу, причем было нужно, разумеется, утверждение княжее, точно как для самих князей народное. Так, у Андрея Боголюбского воеводой был Борис Жидиславич (1171), у брата его Всеволода Михаил Борисович (1204, 1207), у сына его Георгия Жирослав Михайлович (1237).

Между отроками следует отметить гридней (1166), мечников (1146, 1175), пасынков (1177), и кощеев (1170).

ГОРОДА (НАСЕЛЕНИЯ, ВЕЧА)

Городское население, потомки пришлых варягов-руси, сохранило свой древний военный характер. Все действия, приписываемые летописями жителям городов, обличают в них первоначально военных людей, например, угроза Ярославичам уйти в Грецию. Так же под гг. 1147, 1151 и проч. Прежнее их население подчинилось совершенно пришлому. Города стали военными посадами, вроде древних римских колоний, как теперь это посады по большей части правительственные.

Города получали свое значение, преимущественно, как места пребывания князей, придававших им блеск и важность, а сами по себе значили немного, разве который имел особенно выгодное положение или славен был древностью, например, Киев.

Военное сословие, составляя главную часть городского народонаселения, принимало, вместе с дружиной, участие в общих княжеских и своих местных делах, смотря по обстоятельствам, в так называемых вечах.

Веча встречаются по летописям во всех городах: в Киеве (1067, 1068, 1113, 1146, 1147, 1150), Владимире Волынском (1097), Звенигороде (1147), Полоцке (1159, 1186), Смоленске (1185), Ростове (1157, 1175), Суздале (1157, 1175), Владимире Залесском (1157, 1175, 1176), Переяславле (1175), Рязани (1177), Галиче (1231).

Веча бывали иногда на походе (1185).

Мирские сходки нашего времени по селам есть древние волостные веча.

Веча созывались самими горожанами (1146), князем (1147, 1148, 1150, 1231), его уполномоченными (1147), в отсутствие князя (1159), против воли князя (1159), в междукняжие (1068, 1079, 1113, 1147, 1154, 1157, 1175, 1177).

На вече присутствовало все население городское, преимущественно все военное сословие, населявшее город (что видно из всех мест): князь, бояре, остальная дружина (1147), купцы (1177).

Место собрания веча в Киеве было: на торговой площади (1067), у Туровой божницы (1146), у Св. Софии (1147).

Вечевые собрания происходили вследствие обстоятельств. Это было явление случайное, право по обычаю: городской люд, быв доволен или не имея сил, молчал и жил спокойно; недовольный — созывал вече и принимал свои меры.

Вечевые решения в старших городах были законом для младших или пригородов (1151, 1175), но не безусловно (1175, 1177).

Что касается предмета веча — горожане на вече избирали князей (1113), принимали (1138) или отвергали (1095), изгоняли князей (1128).

Право это было также отрицательное, если можно так выразиться, т. е. соблюдалось и не соблюдалось. Князья следовали, как мы уже видели, одни за другими по своему порядку, без возражения со стороны горожан, согласие которых предполагалось; иногда наоборот, города предлагали условия князьям, договаривались и взаимно присягали, приносили жалобы; князь делал горожанам лично или через своих поверенных предложения, которые принимались ими или отвергались; горожане предлагали свои меры; без князя рассуждали об общественных делах (1146, 1147), продолжать ли войну или мириться, сдаваться и т. п.

Вече открывалось с соблюдением некоторых обычаев (1157).

Городское население, военное сословие, происходившее от прежнего племени варяго-русского, было весьма немногочисленно, и у самых сильных князей, например, киевского, владимирского, число воинов, которых могли они выставить в поле, в нужнейших случаях, кроме чрезвычайных, например, в половецком походе, простиралось тысяч до трех; у других оно должно было быть гораздо менее, по 300 и т. п. Так точно и в городах их, больших и малых, жило по количеству соразмерному.

Этим малым количеством воинов, бывших в действии, объясняется, как случалось, что князья с поля сражения убегали иногда в одиночку, например, Святополк (1093), Изяслав Мстиславич (1149), Юрий и Ярослав (1216). Этим объясняется и неудача большей части осад. Сил вообще было недостаточно, взяться было некем; воинов было мало, так что небольшого перевеса в средствах у одной из двух противных сторон было довольно для успеха, и осажденные, затворясь в городе, всегда могли долго бороться со своими врагами.