Древние

Полюбовавшись игрой света на лезвии, Гарм неторопливо, наслаждаясь каждым мигом, разрезал своему пленнику сухожилие на левой ноге. Лёха стиснул зубы, но всё равно не смог сдержать стон и накативший ужас.

Во все времена так пленников лишали возможности побега. Разрезанное сухожилие, даже зажив, навсегда делало человека инвалидом, не способным самостоятельно перемещаться.

Несмотря на сидящего внутри демона, способного залечить и не такую рану, Стриж всё равно испытывал первобытный страх остаться калекой. Страх, которому он позволил отразиться на своём лице.

Гарму зрелище понравилось. Улыбка графа больше напоминала звериный оскал.

— Это только начало, мразь, — пообещал он, демонстрируя нож. — Когда я получу доступ к артефакту Кречетов, то получу такую мощь, что смогу справиться хоть с самим Императором! И твоему хозяину, тварь, придётся ответить за то, что он вмешался в мои дела...

Лезвие прошлось по второму сухожилию. Стриж заорал в голос, изливая боль в крике.

Эльф взирал на это с сочувствием, но не сделал ни единой попытки остановить Гарма.

— Как видишь, — удовлетворённо оглядев пленника произнёс граф, — теперь даже способность менять лица не поможет тебе сбежать. Ты сдохнешь в этом подвале, ничтожество. Вопрос лишь в том, насколько мучительно это будет.

В этот момент угроза казалась очень реальной. В сознании настойчиво билась иррациональная мысль сжать пальцы и сломать тревожное кольцо. Но что толку? Кречеты не полезут в самое сердце чужого клана, чтобы вытащить из плена чужака. А если бы случилось чудо и они это сделали — толку от самоубийственной атаки не будет.

— Начнём с простого, — буднично произнёс граф. — Как мне тебя называть?

Обычно, чем больше Стриж нервничал или боялся, тем больше он шутил. Часто тупо, но это помогало нервной разрядке. Вот и сейчас у него в голове пронеслось несколько весьма нелепых вариантов, начиная с «Бонд. Джэймс Бонд», и заканчивая «Папочка, неужели ты не узнаёшь меня?»

Он уже хотел ляпнуть что-то эдакое, когда в памяти возникла фраза из прочитанной недавно книги. Усмехнувшись, Стриж сказал:

— Я просто оружие моего господина. А у оружия нет имени.

Прозвучало пафосно, но для местных, похоже, оказалось в самый раз. Граф даже одобрительно кивнул прежде, чем всадить кулак в живот Лёхе.

— Плевать мне на твоё имя, а вот про своего господина ты расскажешь всё. Может, не сразу, но мы никуда не торопимся.

Он щипцами снял с жаровни раскалённый добела зубец и поднёс к лицу Стрижа, давая возможность рассмотреть получше.

— Как ты проник в мой лагерь и помог девчонке сбежать? — проникновенно спросил он. — И почему она вообще стала интересна твоему господину? Никто не мог узнать о гибели Кречетов так быстро! Даже их щенку принёс весть гонец, которого послал я.

Раскалённый металл двинулся ниже, замерев у Лёхиного плеча.

— А я послал его едва ли не раньше, чем артефакт древних разнёс всю верхушку клана.

Наверное, даже на распухшем лице Стрижа читалось удивление. Во всяком случае Гарм самодовольно усмехнулся и сказал:

— Откуда я узнал? Я сам и оживил этот артефакт с помощью моего нового друга.

Зубец с шипением погрузился в тело пленника, запахло палёным мясом. Лёха вновь заорал, едва не разрывая голосовые связки.

— Я ведь так хорошо всё спланировал, — Гарм вернул на жаровню остывший инструмент. — Женил бы сына на Лауре, поставил во главе клана, получил неограниченный доступ к их артефакту и хранилищу Древних...

Задумчиво потерев подбородок, он взял со стола тонкое шило и воткнул в болевую точку на плече Стрижа. Криками пытуемого граф наслаждался, словно любитель оперы пением тенора.

— Мы бы оживили наследие Древних и обрели могущество, которое не снилось ни Тиграм, ни жалким церковникам.

Выдернув шило из плеча, он воткнул его в бедро пленника. Адская боль пронзила всё тело и Стриж задёргался, словно от удара током. Мир перед глазами поплыл и стал темнеть.

«Не спать!» — рявкнул демон.

Боль отступила, возвращая ясность рассудку. Демон взялся за работу самостоятельно, поняв, что носитель вот-вот потеряет сознание.

«Слушай, что он говорит», — уже куда тише буркнула Белочка.

— Я бы завоевал весь мир... — театрально вздохнул Гарм, — но твой хозяин зачем-то украл у меня девчонку...

Он надавил на рукоять шила, заставив Стрижа вновь орать.

— ...И убил моего сына!!! — эти слова граф проревел, глубже погружая шило в тело пленника.

Леха уже не мог кричать — просто мычал, роняя на пол кровавую пену с губ.

Удовлетворённый результатом Гарм вынул шило и почти ласково сказал:

— Я разрежу тебя на кусочки и выясню, что за артефакт позволяет тебе менять лица и защищаться от магии. А потом я отдам его своему убийце и тот без труда подберётся к девчонке, и прочим моим врагам. И твоего господина он тоже убьёт. Но я милосерден, а потому дам тебе шанс рассказать всё, что ты знаешь и умереть достаточно быстро.

— Мой господин всегда будет выше тебя, — просипел Стриж, не придумав лучшего намёка на императорский клан.

— Назови его имя, и мы проверим твою правоту, — предложил граф.

— Все знают его имя, — прохрипел Лёха и тут же получил удар шилом в ногу.