Древние Боги

Сагынай каждый миг своей жизни помнил о жене, и детях. Ладно, может быть, он заслужил смерть, но чем виноваты они, ещё не успевшие урвать глоток воздуха у Великой Пустоты? Как они будут жить, потеряв свою надежду и опору? Сколько смогут прожить в этом жестоком мире?

За полотняной стенкой палатки раздался стон умирающего, и тысячник челман скрипнул зубами. Он не мог этого слышать, и в то же время должен был, чтобы поддерживать в своём сердце не угасающий огонь ненависти. Кто виноват во всём этом? Аллай-хан, повелитель Сармейских степей? Или верховный колдун, пророчивший лёгкую и скорую победу? Что случилось, и почему всё пошло не так? Почему другие народы удалось покорить почти без потерь, а своенравные, воинственные горцы смогли устоять?

Он помнил, как плакала жена, когда он снял со стены шатра свой меч. Тогда она сказала, что Союз Северных племён непобедим. Он засмеялся, и, кажется, сказал что-то обидное, отчего её плач стал ещё громче. О Боги Великой Пустоты! Как же она была права!

Так что же случилось там, у Волчьих Ворот? Ведь казалось, что победа так близка! Ещё одно усилие…

Его тысяча спешилась, и, выстроившись в боевые порядки, приготовилась по сигналу рога броситься в битву. Он стоял впереди, и видел, что в поле, перед стеной между скал лежали обгоревшие трупы его соплеменников. Их было так много, что его сердце тоскливо сжалось, хотя он повидал на своём веку немало, и участвовал не в одной грандиозной битве.

Навстречу им шли воины, залитые кровью, раненые, шатающиеся, поддерживающие друг друга, и в их глазах он видел страх, безнадёжность. Вот тогда он начал сомневаться в скорой победе.

– Где ваш тысячник? Где Файгиз?

Какой-то еле стоящий на ногах раненый хрипло засмеялся, и, булькая кровью, стоящей в горле, еле внятно произнёс:

– Файгиз отправился в ад! Какой-то молодой виг разнёс ему голову в клочья! – И злорадно добавил: – Мы своё уже получили, теперь ваша очередь! Там – смерть!

Сагынай услышал, как зароптали его воины, как кто-то за его спиной стал истово молиться Великой Пустоте, и он, боец, отправивший на тот свет не один десяток врагов, почувствовал страх.

– Даже мёртвый северянин ещё продолжает сражаться, и успевает убить нескольких наших братьев, прежде чем падает! Их невозможно сломить!

– А ну заткнись! – Вспылил тысячник. – Они такие же люди, как и мы, и у них такая же кровь!

Где-то за спиной, за рядами воинов заревел боевой рог, и Сагынай, выхватив из ножен меч, делая шаг вперёд, закричал как можно громче, едва не сорвав свой голос: