Древние Боги

– Это ещё не самое страшное, что нас ждёт впереди. Гораздо страшнее будет, если враг прорвётся в Волчьи Ворота. Их так много, что все наши смерти не смогут их остановить. Что тогда ждёт наших матерей и сестёр? Мы мечтали о громких подвигах и великих битвах, о том, как станем героями клана Снежных Барсов. Так что же это такое, если не великий подвиг? Может это кажется тебе слишком жестоким? Смотри, и запоминай! Я готов поджечь их всех, чтобы они превратились в головёшки, чтобы умирали тысячами, захлёбываясь кровью, лишь бы виги не прекратили своё существование под мечами врага. Возьми себя в руки, друг! Это война, где нет такого понятия, как излишняя жестокость. Идёт война на выживание!

Воеводе хотелось поддержать Герфура, сказать что-то ободряющее, но что, он не знал. Что нужно сказать, чтобы он смог встряхнуться, и перестал жалеть тех, кто пришёл убивать? Сказать, что если не он, то его? Лишнее. Это говорят вигу с самого рождения. Это впитывается в подсознание вместе с молоком матери. Ничего, его растерянность, наверное, скоро пройдёт, как только он скрестит меч с врагом. Это всего лишь запоздалый страх после первого боя. Рутгеру и самому было не по себе, и он в сотый раз убеждал себя, что эта жестокость вынужденная. Так надо, чтобы жил клан, чтобы вигов с Лазоревых Гор не вырезали как скот.

– Рутгер! – Сын Ульриха оглянулся и увидел, как к стене подходит десяток воинов в красных плащах, с белыми плюмажами на шлемах. Тайная Стража. Сердце похолодело, и что-то похожее на страх, сковало сознание. Конечно, о пыточных лорда Фельмора известно многое, только неизвестно, выходили ли оттуда люди, если обвинения оказывались ложными. Жизнь вига священна, но не для тех, у кого в руках власть.

– Рутгер, сын Ульриха? – Уточнил десятник Тайной Стражи, и нервно сглотнув, побледневший, тревожно огляделся по сторонам. Его воины сбились в кучу, и совершенно растерявшись, не знали, что делать. Со всех сторон к ним стягивались воины клана в боевой раскраске, и их взгляды не предвещали ничего хорошего. Между воинами и Тайной Стражей всегда существовала какая-та неприязнь. Одни горы, одни города и деревни, а люди разные. Одни – сословие воинов, другие – сословие, мужчины какого могли служить только в Тайной Страже.

Толпа расступилась, и по образовавшемуся живому коридору прошёл Вальхар. Хмурясь, он посмотрел на десятника, и недовольно спросил:

– Что нужно здесь харвеллам?