Древние боги славян

«Есть у славян удивительное заблуждение. А именно: во время пиров и возлияний они пускают вкруговую жертвенную чашу, произнося при этом, не скажу благословения, а скорее заклинания от имени богов, а именно, доброго бога и злого, считая, что все преуспеяния добрым, а все несчастья злым богом направляются. Поэтому злого бога они на своём языке называют дьяволом, или Чернобогом, т. е. чёрным богом» (Гельмольд, 1963, 1.52). Понятно, что бывшее «злом» в понимании доброго христианина не обязательно являлось таковым в глазах язычника-славянина.

Петр Альбин в «Миснейской летописи» под 1590 г. (так иногда именуют это произведение, хотя правильнее было бы «Мейссенская хроника» — от города Мейссен) указывает: «Славяне для того почитали Чернобога как злое божество, что они воображали, будто всякое зло находится в его власти, и потому просили его о помиловании, они примиряли его, дабы в сей или загробной жизни не причинил он им вреда». Мы склонны допускать, что это своеобразно понятое и, соответственно, неточно переданное свидетельство о неких посмертных судейских функциях Чернобога. Как будет показано, оно некоторым образом соотносится со сведениями польских средневековых авторов о Nya, коего сравнивают с Плутоном-Аидом и прочат на роль славянского чёрного бога.

Сопоставляя Чёрного и Белого богов, упомянутый нами ранее Пётр Альбин привёл и иное имя бога света: «XI. Чернобог был чёрный бог; подобно как Ютробог — бог зари».

В трактате De originibus linguae Sorabicae при описании серболужицкого пантеона Абрахам Френцель называет Czernebog'а в конце выстроенного им списка балто-славянских богов как антагониста Свентовита, занимающего первое место в пантеоне (1696) (Михайлов, 1998, с. 392–399). Впрочем, Ютробога он сопоставляет с Авророй и отделяет от Свентовита.

Имя «доброго» Белого бога присутствует в Mater Verborum — «Belboh: Белъбогъ — beel, baal» (отождествлять его с Вельзевулом или Ваалом могли ещё и по созвучию). У Френцеля такого имени в пантеоне нет, стало быть, логично предположить, что и он подразумевал в качестве Белбога либо Свентовита, либо божество зари.

Кстати, согласно пресловутому чешскому средневековому словарю Mater Verborum, у западных славян имелась богиня Света (а возможно, и Солнца; или имеется в виду как раз заря, похожая на греческую Эос, сестру Гелиоса?). Это Светлуша — Lucina dea, и можно предположить, что она могла восприниматься как женское воплощение белого бога Свентовита или даже его матриархальная предшественница.

В таком случае она очень близка балтской богине Солнца Сауле, что разъезжает по миру на огненной колеснице (девяти колесницах). Поскольку все полевые работы зависели от силы солнца, Сауле молились на восходе и на закате с непокрытой головой. Когда лунный бог Менуо (Меннес) женился на Сауле, а потом изменил ей, богиня призвала Перкунаса, и они разрубили ветреника пополам.

Здесь надо сказать, что среди традиционных религий индоевропейцев только зороастризм ставит знак равенства между тёмным началом и злом в космогоническом аспекте. Даже когда от Гельмольда мы узнаем о «злом Чёрнобоге» и «добром Белобоге», мы понимаем, что его христианское толкование противопоставления Белого и Чёрного богов может не иметь ничего общего с идеей добра и зла, хорошего и плохого у древних славян. Речь идёт о разных проявлениях бинарных противоположностей, разных качествах и в общем-то понятиях.

Христианство же в значительной мере воспринимает идеи гностиков. Гностицизм был своеобразным ответом средиземноморского язычества на знакомство с малоазийскими мистическим учениями и на общественные проблемы рубежа эр. Основная идея всех гностических течений — непримиримая борьба материального и духовного, злого и доброго начал во Вселенной. «Гностическое раздвоение выступает с полною резкостью именно в космогонии: мир признается прямо злонамеренным созданием противобожественных сил» (Вл. Соловьёв). Действительно, по мнению гностиков, тварный мир создаёт недобрый бог, слившийся позднее с нечистым христиан. Дуалистические легенды о сотворении мира Светлым и Тёмным демиургами существуют практически у всех соседей древних славян, сохранились они и в восточнославянской традиции (Громов, 2002), однако это не значит, что их нужно сравнивать с христианскими или гностическими представлениями и выводить всё из последних (хотя подобное иногда случается). Совместное творение (пусть даже в порядке соревнования) и непримиримое противостояние двух противоположных сил — очень разные вещи.