Древние боги славян

Однако к теме. Главное, что Якоб Гримм так или иначе отождествляет Кродо-Кирта и Сытиврата. Культ Кродо сохранился в Гарце и соотносился с саксами. Истукан Кродов стоял на высокой, поросшей лесом горе. Это был старик с обнажённой головой, голыми ногами он стоял на рыбе, опоясан был шерстяною белой повязкою, держал в одной руке колесо, а в другой — сосуд с цветами и плодами (dey grote Duvel tour Harzborg). Наличие колеса указывает, что этот бог, как и Сытивратъ, связан со временем, со сменой сезонов. На это же указывают плоды и цветы в его руках.

Krt — Кръта чехи и словаки чествовали на Радуницу, в конце апреля — начале мая, так что вероятна связь его и с миром предков. Известна также хорватская поговорка «Не все пойдем в Кротово царство, иные к чёрту». Она может указывать, что царство Кродо перекликалось с «благими временами» римского Сатурна или «островами блаженных» греческого Кроноса, где пребывают тени лучших из героев и титанов. Возможно, он, подобно Сатурну, мог отождествляться и с переменой эпох, «золотым веком» славян (см. также раздел «Сварог и Сварожичи. Семаргл»).

Закономерный вопрос в связи с вышесказанным: каково соотношение «бога богов» и света — Свентовита, с одной стороны, и Сытиврата с Крътом, с другой стороны, если вообще уместно говорить о чём-то подобном?

ФИННО-КАРЕЛЬСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ НА СТАРОГО БОГА. УККО

Финно-карельский Укко практически полностью соответствует индоевропейскому представлению о верховном боге-творце, который у ближайших соседей, у славян, именовался Богом, Стрибогом или даже Родом (а в Ригведе он выступает под именем грозного стреловержца Рудры, отца ветров-марутов и творца молний).

Уже в самой первой руне поэтического собрания Калевалы (Калевала, 2007; в переводе Л. П. Бельского, 1888) мы узнаём о том, как Укко посредством ветра и воды зародил в жене своей Ильматар, раздув ей чрево, великого песнопевца Вяйнямёйнена и помог богине при родах. В образе Утки на колене Ильматар Укко свил гнездо и снёс железное яйцо первотворения, из которого произошел весь прочий Мир.

В финском фольклоре — в текстах рунопевческого рода Перттуненов — встречаются также варианты песен, где Утка сносит яйца на колене самого Вяйнямёйнена, а старец Вяйно нарекает части расколовшегося Первояйца именами частей Мироздания. Укко же поднимает из пучины морской острова (Высек пламя Илмаринен, 2000, с. 15–17, 53; Рода нашего напевы, 1985, с. 20, 106–107, 117, 128, 182).

Что характерно, от того же ветра, что и Ильматар, понесла и чёрноликая слепая богиня Ловьятар, породив благодаря совету Укко (и при посредстве Лоухи, «Похъёлы хозяйки», владелицы потустороннего мира), девять злых сыновей, несущих беды всем смертным. С большими ухищрениями сам Вяйнямёйнен побеждает их (руна 45).

Укко, как Единый, равно поддерживает и созидательное («доброе»), и разрушительное («злое») начала.

Укко, тот творец верховный,
Старец Укко, бог небесный,
Отделил от неба воду,
Разделил он воду с сушей;
Не рождалось лишь железо,
Не рождалось, не всходило.
Укко, этот бог верховный,
Протянул однажды руки
И потер их друг о дружку
На своем колене левом:
Появились три девицы,
Эти дочери творенья,
Эти матери железа…

(Руна 9, 38–49)

В Эдде, как мы знаем, есть похожий сюжет, когда одна нога первосущества Имира зачала с другою его ногою великана, от которого произошли в том числе и боги.

Укко — «отец небесный, правит туч грозою, облаками управляет», держит «в небесах совет правдивый», «посылает дождь небесный», подобный мёду (руна 2, 329–338). Он же «древний небожитель, наметает с посох снега, набросает с древко пики», по лоб лошадке (именно о том молит Укко сам «Вяйнемейни» в рунической песне «Сватовство» в упомянутой традиции рода Перттуненов образца 1877 г.). Укко управляет морозами. Кстати, это обстоятельство еще раз свидетельствует о вездесущности этого Бога-вседержителя и несовместимости его с представлением об Укко как об эдаком финском Перуне. Перун зимой спит, и даже февральские Громницы — это храп спящего Громовержца.

Сама злая Лоухи, чтобы прервать путь Вяйнямёйнена, молит опять-таки верховного бога Укко, признавая его над собой властным:

«Ой ты, Укко, бог верховный,
Золотой мой царь воздушный,
Мой серебряный владыка!
Сделай бурю, непогоду,
Силу воздуха ты вышли,
Подними волненье, ветер…»

(Руна 42, 367–372)

«Сам он, воздуха властитель»

(Там же, 375)