Древние германцы

§ 13. После того как Юлиан выстроил боевую линию полукругом, противники сошлись лицом к лицу, и начался бой; римляне стали теснить германцев с обеих сторон: одни из них были взяты в плен, другие убиты в пылу сражения, а остальные бежали, спасая свою жизнь быстротою ног.

Гл. 3, § 1. Так как после этого никто не оказывал Юлиану сопротивления, то он двинулся отвоевывать Агриппину, которая была разрушена незадолго перед прибытием Юлиана в Галлию. На всем пути до Агриппины здесь не видно ни одного города и ни одной крепости, кроме города Ригомага возле Конфлюэнса328 – так называется это место, расположенное у слияния Мозеллы и Рейна, – да одной башни возле самой Агриппинской колонии.

§ 2. Вступив в Агриппинскую колонию, Юлиан покинул ее лишь после того, как заключил с королями франков, – воинственный пыл которых утих под воздействием страха, – мир, в данный момент выгодный государству, и вновь обеспечил себе обладание этим хорошо укрепленным городом.

§ 3. Радуясь этому первому успеху, Юлиан двинулся обратно через Треверы, чтобы провести зиму в Сенонах – городе, который в то время был подходящим для зимовки.

Гл. 4. [В Сенонах Юлиан благополучно выдержал 30‐дневную осаду города германцами и отразил их. О дальнейшем ходе борьбы Юлиана с алеманнами до битвы при Аргенторате в 357 году Аммиан Марцеллин рассказывает в главе 11.]

Гл. 11, § 1. Проведя тревожную зиму в Сенонах, Юлиан в год девятого консульства Августа [Констанция] и второго своего, в тот момент когда со всех сторон раздавались угрозы германцев, двинулся в путь при хороших предзнаменованиях и направился в Ремы.

§ 3. Были приняты меры по выполнению тщательно разработанного плана, согласно которому римляне должны были с двух сторон как бы зажать алеманнов в клещи и перебить их; [ведь] они неистовствовали сильнее, чем обычно, и совершали далекие разбойничьи походы.

§§ 4 – 7. [Во время осуществления этого плана лэты329 из числа германцев напали на Лугдун (Лион), но были отбиты.]

§ 8. В это же самое время те варвары, которые поселились по сю сторону Рейна, устрашенные прибытием римского войска, загородили свои и без того трудно проходимые и от природы крутые дороги, весьма остроумно соорудив завалы из деревьев огромной величины. Другие заняли островки, во множестве рассеянные по Рейну, и тревожили оттуда римлян и Цезаря [Юлиана] своими зловещими воплями и бранью. Юлиан, возмущенный их поведением и желая охватить хоть некоторых из них, потребовал от Барбацио семь кораблей из числа тех, которые тот предназначил для наведения моста с целью перехода через реку. Но Барбацио сжег все эти корабли лишь для того, чтобы Юлиан не достиг успеха при его содействии.

§ 9. Наконец, Юлиан узнал из донесений недавно пойманных лазутчиков, что в это уже сухое время лета можно перейти реку вброд, и, убедив легковооруженные вспомогательные отряды [в необходимости этого перехода], послал их под начальством трибуна корнутов Байнобада совершить, если им посчастливится, столь достопамятное деяние. Они то пробирались вброд, то плыли на щитах, которые они подкладывали под себя наподобие челноков, и таким образом добрались до ближайшего острова, где, выйдя на берег, перебили мужчин и женщин без различия возраста, как скот. Захватив пустые лодки, они, несмотря на то, что лодки сильно качались, пустились на них по реке и совершили нападения на множество таких мест330, а затем, пресытившись резней, вернулись совершенно невредимые и отягченные обильной добычей, часть которой, впрочем, была потеряна, так как ее унесло течением реки.

§ 10. Когда остальные германцы узнали об этом, то они покинули ненадежное убежище островов и перевезли внутрь страны [на ту сторону реки] свои семьи, запасы хлеба и земных плодов, а также домашнюю утварь, имеющуюся у варваров.

§ 11. После этого Юлиан приступил к восстановлению Трес Таберне – так называлась крепость, разрушенная незадолго перед этим упорными нападениями неприятеля; он полагал, что восстановление этой крепости помешает германцам производить ставшие для них обычными вторжения во внутренние области Галлии…