Читаем Древние греки. От возвышения Афин в эпоху греко-персидских войн до македонского завоевания полностью

В целом принадлежность к дому героя гарантировала человеку безопасность. В знаменитом фрагменте Одиссеи тень Ахилла говорит о худшей участи для живого человека. По его мнению, это быть поденщиком, работающим в поле на бедного хозяина-пахаря. Перед нами еще один намек на то, что могло происходить за декорациями мира царских домов, куда поэт, как правило, не заглядывает. Наоборот, он подчеркивает, что работой в поле и домашними делами занимались рабы или слуги. Менее богатые герои, имевшие свои дома, могли быть приближенными царя и при нормальных обстоятельствах, исключением из которых были, в частности, безудержные пиры женихов Пенелопы, причинявшие огромный ущерб хозяйству ее мужа, могли принимать пищу за его столом. В случае войны царь становился их военачальником, именно поэтому члены собрания Итаки, созванного Телемахом, первым делом спрашивают у него, зачем он решил их позвать – чтобы объявить о прибытии враждебно настроенного войска или говорить о другом «деле народном». В мирное время царь также считался пастырем – при хорошем правителе, царствующем с отцовской заботой, люди процветают. Правда, единственным примером этого, который можно почерпнуть из эпоса, является доброта, с которой Одиссей и Пенелопа относились к отдельным людям. Перед нами сложившийся мир, но в нем, за исключением некоторых деталей, почти ничего не осталось от микенской цивилизации. И это основной довод в пользу гипотезы о том, что в эпосе, по сути, описано общество, существовавшее в то время, когда ситуация в Греции стабилизировалась после переселений. Стабильной она была по сравнению с катастрофическим периодом, когда были разрушены микенские дворцы. Однако в Греции все еще было недостаточно безопасно, и ничто не могло защитить от внутренних распрей и насилия. Это было время, когда царь или просто знатный человек, обладавший достаточным запасом удачи, мог в той или иной степени обеспечить своим подданным стабильность, отсутствовавшую, если речь шла о защите слабых от их собственных покровителей.


Помимо содержания поэм Гомера, о «темных веках» мы можем судить только по данным археологии. Даже когда во второй половине VIII в. до н. э. в Греции возродилась письменность, положив таким образом конец «темным векам» в узком смысле этого слова, письменные источники на протяжении долгого времени оставались настолько бессвязными, что для того, чтобы делать какие-либо выводы, нам все равно приходится основное внимание уделять археологии. Значит, мы снова вынуждены очень во многом опираться на керамический материал, что создает уже упомянутую мной выше угрозу ложного истолкования. Но верные выводы, которые можно сделать, изучив керамику, являются для нас крайне полезными.

К примеру, мы можем выяснить, что Афины стали лидером по изготовлению протогеометрической керамики, произошедшей от субмикенской, хотя они не обладали монополией и весьма характерные стили развивались по всей Греции. Керамика геометрического стиля в каждой местности имела свои особенности, но сделанная в Аттике была наиболее выразительной и оказывала наибольшее влияние на керамические производства, существовавшие в других центрах. Погребения того времени свидетельствуют, что Аттика была более богатой и менее изолированной, чем другие области. Геометрический стиль получил свое название (все эти наименования, естественно, возникли в наше время – ни в одном из письменных источников не приводится классификация этих давно утраченных артефактов) благодаря характерным геометрическим элементам декора. Они варьируются от простых зигзагов и треугольников до сложных меандров и других тщательно продуманных узоров, покрывающих всю поверхность даже самых больших сосудов плотной аккуратной сетью, в которой полосы орнамента, нанесенные более жирным линиями, подчеркивают контуры этих прекрасно сделанных сосудов (илл. 6). В VIII в. до н. э. мастера, изготавливавшие и украшавшие геометрическую керамику, стали покрывать поверхность своих изделий рисунками, представляющими собой схематичные изображения силуэтов, находящиеся в движении (илл. 8). На больших погребальных сосудах, содержавших прах умершего афинянина или стоявших на его могиле, изображены заупокойные сцены и связанные с ними игры, но на них встречаются также изображения битв, кораблей, иногда участвующих в сражениях с врагом, находящимся на берегу. Помимо керамики, в нашем распоряжении имеются небольшие изделия из бронзы, в основном представляющие собой почти столь же схематичные фигурки людей и животных. Археологами не были найдены каменные скульптурные изображения этого периода, но в более позднее время в некоторых храмах поклонялись деревянным культовым изображениям, считавшимся очень древними. Возможно, некоторые из них были созданы именно в рассматриваемый нами период. Монументальная архитектура, судя по глиняной модели храма, найденного неподалеку от Коринфа, в святилище архаического периода, с двускатной крытой крышей и двумя колоннами, призванными обозначать портик, была низведена до небольших зданий.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история (Центрполиграф)

История работорговли. Странствия невольничьих кораблей в Антлантике
История работорговли. Странствия невольничьих кораблей в Антлантике

Джордж Фрэнсис Доу, историк и собиратель древностей, автор многих книг о прошлом Америки, уверен, что в морской летописи не было более черных страниц, чем те, которые рассказывают о странствиях невольничьих кораблей. Все морские суда с трюмами, набитыми чернокожими рабами, захваченными во время племенных войн или похищенными в мирное время, направлялись от побережья Гвинейского залива в Вест-Индию, в американские колонии, ставшие Соединенными Штатами, где несчастных продавали или обменивали на самые разные товары. В книге собраны воспоминания судовых врачей, капитанов и пассажиров, а также письменные отчеты для парламентских комиссий по расследованию работорговли, дано описание ее коммерческой структуры.

Джордж Фрэнсис Доу

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Образование и наука
Мой дед Лев Троцкий и его семья
Мой дед Лев Троцкий и его семья

Юлия Сергеевна Аксельрод – внучка Л.Д. Троцкого. В четырнадцать лет за опасное родство Юля с бабушкой и дедушкой по материнской линии отправилась в Сибирь. С матерью, Генриеттой Рубинштейн, второй женой Сергея – младшего сына Троцких, девочка была знакома в основном по переписке.Сорок два года Юлия Сергеевна прожила в стране, которая называлась СССР, двадцать пять лет – в США. Сейчас она живет в Израиле, куда уехала вслед за единственным сыном.Имея в руках письма своего отца к своей матери и переписку семьи Троцких, она решила издать эти материалы как историю семьи. Получился не просто очередной труд троцкианы. Перед вами трагическая семейная сага, далекая от внутрипартийной борьбы и честолюбивых устремлений сначала руководителя государства, потом жертвы созданного им режима.

Юлия Сергеевна Аксельрод

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное

Похожие книги

Косьбы и судьбы
Косьбы и судьбы

Простые житейские положения достаточно парадоксальны, чтобы запустить философский выбор. Как учебный (!) пример предлагается расследовать философскую проблему, перед которой пасовали последние сто пятьдесят лет все интеллектуалы мира – обнаружить и решить загадку Льва Толстого. Читатель убеждается, что правильно расположенное сознание не только даёт единственно верный ответ, но и открывает сундуки самого злободневного смысла, возможности чего он и не подозревал. Читатель сам должен решить – убеждают ли его представленные факты и ход доказательства. Как отличить действительную закономерность от подтасовки даже верных фактов? Ключ прилагается.Автор хочет напомнить, что мудрость не имеет никакого отношения к формальному образованию, но стремится к просвещению. Даже опыт значим только количеством жизненных задач, которые берётся решать самостоятельно любой человек, а, значит, даже возраст уступит пытливости.Отдельно – поклонникам детектива: «Запутанная история?», – да! «Врёт, как свидетель?», – да! Если учитывать, что свидетель излагает события исключительно в меру своего понимания и дело сыщика увидеть за его словами объективные факты. Очные ставки? – неоднократно! Полагаете, что дело не закрыто? Тогда, документы, – на стол! Свидетелей – в зал суда! Досужие личные мнения не принимаются.

Ст. Кущёв

Культурология
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология