Древние корни Руси. Сцилла и Харибда человечества

Я рассказал об отце Колаксая, которого, согласно мифологии, звали Таргитаем. Что жил он на плато Бойко и был личностью поистине выдающейся. Не исключено – божественного происхождения. Если следовать скифской мифологии, то отцом самого Таргитая был бог Папай. Греки, которые знали об этом скифском мифе, справедливо отождествляли Папая со своим Зевсом. Самого же Таргитая по аналогии они называли Гераклом. Был ли Таргитай и в самом деле Гераклом, теперь установить невозможно, но вот что интересно. Как известно, Геракл был личностью уникальной, поистине богатырского сложения, и поступал в соответствии со своим богатырским статусом.

Как тебе известно, одна из пяти гор массива Бойко называется Богатырь. Конечно, это может быть лишь случайное совпадение, но просто так такие названия горам не давали. Кстати, в слове «богатырь» явно угадываются два других: «бог» и «тыр». В тюркском варианте или том, который распространён у многих малых народов Востока и севера России, «богатырь» произносится как «батыр» (бат + тыр). В этом варианте «бог» (рус) соотносится с «бат» (тюр), как соединение воедино понятия Бого-отец (Бог = батя). А вторая часть – «тыр» – очень напоминает начало имени Таргитая, или Тора (Тр).

Мои этимологические размышления могут показаться слишком отвлечёнными и не имеющими практического смысла, но тем не менее это косвенное подтверждение того, что Таргитай здесь мог быть. И он, как отец Колаксая, изначально владел всеми этими инструментами, которые мы называли божественными и возвели в ранг священных. Я имею в виду чашу, секиру и лемех.

После его кончины эти предметы по наследству достались сыновьям Таргитая, и в конце концов сосредоточились у Колаксая, который обитал у подножия массива Бойко. Получалось так, что для младшего из его сыновей они действительно упали с неба. Ведь если стоять у подножия Бойко, то, чтобы увидеть её вершины, где жил Таргитай, требуется голову поднять к небу. Откуда (из вершины) чаша, секира и лемех и были спущены в долину, попав в руки младшего из сыновей Таргитая. По крайней мере, в таком виде трактовка древнего скифского мифа приобретает конкретный, очевидный смысл.

– Но самое главное, – добавил я, – при строительстве юсуповского охотничьего замка случайно было вскрыто святилище, под которым находилось древнее захоронение, принадлежащее местному правителю или царю. Он, скорее всего, отождествлялся с Колаксаем, если следовать тем атрибутам и сакральным предметам, которые находились в этой усыпальнице.

5

Алексей указал на свечу.

– Смотри, она догорела!

– Да, – согласился я, – даже следа не осталось никакого.

Как будто бы испарилась. Вся в огонь ушла.

– Чисто сгорела, – согласился мой товарищ.

Я же подумал о том, что время, пока горела свеча, мы оба использовали на то, чтобы рассказать друг другу самое сокровенное, касающееся этого горного района. Получалось, что мы с Алексеем, находясь у Животворящего Креста Господня, исповедались, ни разу не соврав друг другу, поведав самое тайное, самое сокровенное, чем были наделены.

Я ещё раз взглянул на место, где только что горела свеча, и сказал:

– А знаешь, как в древности называли огонь, в частности тот, который невидим, тлеющий под «шубой» золы?

– Не знаю, – Алексей повёл плечами, – а какое это имеет значение?

– Он назывался «богаття», – пояснил я, – очень похоже на «богатырь», не правда ли?

– Да, похоже. Но это лишь случайное созвучие, – предположил мой собеседник.

– Созвучия редко бывают случайными. Просто часто люди не видят или не знают о существовании тайных связей, которые их соединяют.

– На что ты намекаешь?

– В данном случае – на огонь, то есть на богаття. Дело в том, что символом Таргитая был огонь и соответственно – красный цвет, символизирующий солнце. Позже, когда правителем стал Колаксай, эти божественные знаки стали его отличительными элементами. Не случайно же его именовали Солнце-царь.

Алексей хмыкнул. Он явно не знал, что массив Бойко соотносится с огнём…

Я вдруг вспомнил, как в ходе одного из посещений массива Бойко у меня в голове соткалась картина, которая имела отношение к глубокому прошлому этого места. И я тут же рассказал о ней Алексею.

– Однажды я вместе с Костей, моим другом, совершил восхождение на это плато. Мы посетили развалины храма Спаса, которые тебе тоже известны.

– Да, я знаю это место, – Алексей утвердительно кивнул головой, – бывал там не раз.

– Хорошо. Значит, о силе и значении этого места тебе рассказывать не надо?

– Не надо…

– Ну, так вот… Когда я явственно осознал, что Таргитай жил именно здесь, мне и была открыта древняя сила данного места. Постой! Ведь отсюда до храма Спаса ходьбы не более 10−15 минут. Может быть, мы продолжим нашу беседу именно там?

Алексей не возражал, и мы быстро выбрались из ущелья.

По пути заглянули к источнику, устроенному в виде трубы. Но в это время года вода лишь сочилась, отдельными каплями шлёпаясь на землю. Так что мы лишь смочили губы. Мой товарищ сказал, что пересыхающие источники – это плохой знак.

Я с ним согласился, но добавил:

– Это всегда к переменам.

– Каким?

– Не знаю…