Древние тюрки

Смысл и причины этой внутренней войны крайне неясны, но знаток гражданских войн Фарината делли Уберти утверждал, что в подобных случаях «в бой едва ли шел без причины хоть один боец»[1439]; ожесточение, проявленное в повторных возмущениях, указывает на то, что тут были затронуты кровные интересы масс.

Мы не можем рассматривать эту войну как борьбу низов против знати, так как надпись определенно дважды подчеркивает роль вельмож в руководстве восстанием. Вместе с этим ханское войско состояло, очевидно, не только из аристократов. Поэтому нужно искать другие причины хода событий.

В VII и VIII вв. вся Азия стала полем для распространения прозелитических религий. На западе бурно развивался ислам, на востоке — буддизм, а на севере нашли место вытесненные из Ирана несторианское христианство и манихейство.

Христианская пропаганда в тюркском каганате дала ничтожные результаты, так как тюрки возвели свое собственное мировоззрение в государственный принцип, но падение каганата и разочарование в идеологии войны и победы среди уцелевших от резни родов оказались стимулом для успехов христианской проповеди. Наследниками тюрок в степи были карлуки и басмалы, причем последние включали в свой состав наибольшее количество осколков каганата[1440]. Именно там наибольшие успехи имело христианство, сохранившееся среди потомков басмалов, аргынов, до XIII в.[1441]. Но и на востоке, среди уйгуров, появились христиане, как будет видно далее.

Проблема границ и ее решение. Закончив победоносно гражданскую войну, хан Моянчур встал перед второй политической задачей: какие племена следует включить в свою державу и какие оставить за ее пределами? В условиях степного ландшафта и кочевого быта эта задача приобрела особую сложность, так как нужно было иметь естественные рубежи, например горные хребты, а для этого необходимо было подчинить себе племена, обитавшие к югу от Саян и к западу от Алтая. В противном случае кочевья уйгуров были бы открыты набегам соседей, как показала минувшая война.

Моянчур взялся за дело со всей присущей ему энергией. Весной 750 г. он нанес поражение чикам на р. Кем, т. е. в верховьях Енисея, и добился от них изъявления покорности. Осенью того же года он покорил татар в северо-западной Маньчжурии. Но уже на следующий год какое-то племя на северо-западе[1442] объединилось с кыргызами и чиками для борьбы с уйгурами. Главная опасность была в том, что карлуки собирались поддержать кыргызов и чиков, но, к счастью для уйгуров, они опоздали выступить. Моянчур бросил на чиков тысячный отряд, который быстро усмирил восстание. Немногочисленный заслон уйгуров отогнал летучие отряды кыргызов, а сам хан, с главными силами переправившись на плотах через Черный Иртыш[1443], ударил на карлуков и разбил их у р. Болчу (Урунгу), там, где некогда Кюль-тегин и Тоньюкук нанесли поражение тюргешам. Но этим война не кончилась, так как неизвестная нам группа, которой принадлежала инициатива восстания, уничтожена не была.

В надписи указана дата победы: 18-го числа одиннадцатого месяца. Как считали уйгуры месяцы? Не по-китайски и не по-европейски, так как в обоих случаях Иртыш в одиннадцатый месяц скован льдом. Этот текст позволяет отбросить гипотезу В. В. Бартольда и П. М. Мелиоранского, согласно которой «у древних уйгуров счет месяцев, кажется, совпадал с китайским»[1444]. Тюркское исчисление времени знало лишь десять месяцев с числовыми наименованиями, причем первый тюркский месяц соответствовал третьему китайскому, а первые два месяца имели специальные названия: улуг ай и кичиг ай = большой и малый[1445]. Следовательно, не годится и оно.

Не подходит и Йездигердова эра с персидским календарем, так как тут год начинается 15 марта, а одиннадцатый месяц — бахман — 9 января[1446].

Манихеи применяли вавилонский календарь, по которому первый месяц года — нисан — начинается 3 апреля, а одиннадцатый месяц — шубат — соответствует февралю; следовательно, этот календарь тоже не подходит. Но сирийский календарь, употреблявшийся восточными христианами, несторианами, началом года считает 1 октября, а одиннадцатый месяц — аб — соответствует августу[1447]. Только этот календарь соответствует отмеченному нами факту. Но если так, то, значит, составитель надписи Моянчура был христианином, а так как он несомненно был уйгуром, то отсюда вытекает, что среди уйгурского народа была христианская община.