Древние цивилизации

Кто только не увлекался тогда искусством Египта! И не только пирамидами, сфинксами и обелисками. Сюда ехали, чтобы «удовлетворить свой исторический каприз». Как писал историк-славист Д. Л. Мордовцов, автор «Поездки к пирамидам» (1905): «Историческая блажь напала на человека». Среди паломников в Египет, охваченных такой «блажью», разумеется, гораздо больше мужчин. Философ К. Леонтьев, секретарь консульства на Крите и в Андрианополе, пишет роман «Египетский голубь», писатель В. Крестовский создает в конце XIX века трилогию «Тьма египетская», а философ В. Розанов пишет прекрасный философско-поэтический труд «Возвращение в Египет», где находим массу тончайших наблюдений и зарисовок.

Вячеслав Иванов. Фотография 1907　года

Ученик Т. Моммзена, поэт Вяч. Иванов, учась в Берлинском университете девять семестров, вдруг страстно увлекся Египтом. В Британском музее, собирая материалы о религиозно-исторических истоках римской веры, он, после его поездок в Палестину, Александрию и Каир, стал поклонником «александрийства», сравнивая европейскую культуру конца XIX века с новым «александрийским периодом» в мировой истории. В статье «Александрийство и варварское возрождение на Западе» он писал: «Истинно александрийским благоуханием изысканности и умирания, цветов и склепа дышит на нас искусство, ознаменовавшее ущерб прошлого века, бледнее в других странах, остро и роскошно во Франции, и недаром в Париже вместило оно тончайшие яды времени, под знаменательным и горделивым в устах граждан древней и благородной гражданственности лозунгом «decadence». Люди хотели слыть поздними; и, чем настойчивее они провозглашали себя последними из не-варваров, тем энергичнее утверждали генеалогическую древность своего рода и весь свой культурный атавизм». Другой Иванов, художник А. Иванов, долго и тщательно изучал и копировал египетские древности. В частности, он сделал кальки амарнского рельефа, показавшего Эхнатона с семьей, кальку с изображения играющего арфиста, кальку, воспроизводящую сцену приношения фараону даров из Нубии, и т. д. Будучи в Италии, он пишет Н. В. Гоголю: «Я здесь занимался в библиотеке древностями Египта и, наконец, решился иметь собственностью лучшее издание, то есть Розеллини».

Фотография Н. С. Гумилева

Тяготевший к Востоку Н. Гумилев посещал Египет в 1908–1913 годах. Внимание его привлекла и Эфиопия, где он собрал этнографическую коллекцию и оставил о поездке дневниковые воспоминания «Африканская охота». Европеец, если ему повезет, писал Гумилев, «еще может увидеть Африку такой, какой она была тысячи лет тому назад». И добавил: континент довольно гостеприимен, но он «ждет именно гостей и никогда не признает их хозяевами». Восток занимал в творчестве Гумилева одно из центральных мест, но, к сожалению, факт сей обойден вниманием литературоведов. «В настоящее время нам неизвестно ни одного исследования, посвященного развернутому анализу «восточных» произведений поэта, и мы можем предполагать, чем была вызвана такая тяга к «чужому небу»: работами К. Леонтьева, общими настроениями начала XX века, среди которых и повышенный интерес русской интеллигенции к духовности ориентального мира». В ИРЛИ сохранился подготовленный Н. С. Гумилевым (с пометками самого Блока) список пьес, которые он считал необходимыми для создания серии исторических картин (программа-минимум). В списке – доисторический период, Древний Восток, Эллада, Рим, переселение народов и раннее христианство, Средневековье, Возрождение, Новая история, Новейшая, Русская история. В грандиозном замысле роли распределялись следующим образом: «Египет» был заказан Блоку, «Ассирия» и «Иудея» – Шилейко, пьесу об Индии намерен был писать Ольденбург. В работе должен был принять участие и В. П. Алексеев. Все больше паломников у безмолвных пирамид. Египет продолжал оставаться местом тайн и притяжений. И. Бунин писал: «В жарком золоте заката Пирамиды, вдоль по Нилу, на утеху иностранцам» (1915).

Пирамида Микерина

Кажется уместным вспомнить и гумилевские строки, посвященные Египту: