Древние узы. Пришествие

Айяр откинул полу плаща, скрывавшего его левую руку, она была черной скрюченной и сухой. И полоски этой черноты уже проявились на шее правителя из-за расстегнутого ворота рубахи.

Слезы, накатывавшие на глаза Тиссы на этих словах, все же прорвали плотину, и она зарыдала в голос.

– Папа, папочка, но как же? Ты же говоришь, что Архимаг, наверное, выжил. Отправь Сархона пусть найдет его, он должен тебе помочь, – Сквозь всхлипывания пробормотала Тисса, поднявшись со стула и вновь подавшись к отцу.

Айяр жестом остановил её, с каждым мгновением становилось все заметнее на сколько трудно ему дается каждый вздох, каждая проживаемая секунда – Эту партию в шарго2 я проиграл, а любой проигрыш правитель должен принимать с достоинством. Вот и я приму. Ты же…

Резкий затяжной кашель прервал речь повелителя, он еще сильнее ссутулился в кресле, хотя казалось, что сильнее уже некуда и черная паутина поднялась уже до уровня глаз. Все же мужчина смог восстановить дыхание и продолжил – Тиссея – дочка, отправляйся в наш родовой замок в Гальзорге, знаю, что это далеко на севере и не знаю, как обстоят дела в остальной республике, но тебе нужно туда добраться. Это, – Он толкнул по столешнице письмо в ее сторону, – Откроешь, когда прибудешь на место. Сархон и Ульма проводят тебя до туда, до куда смогу. А теперь иди, у тебя мало времени, чтобы покинуть столицу, скоро зашевелятся те, кто давно желал моей и твоей смерти и архимаг, и полковник будут в первых рядах среди этих гиен. Но у меня еще есть чем их удивить.

На этих словах повелитель кивнул Сархону, который как оказалось, уже некоторое время стоял рядом с креслом Тиссы и тот без затей перехватил ее поперек тела и направился прочь из зала.

– Неет! Неет! Папа! Папочка! Неет! – Кричала Тисса и слезы душили ее сильнее чем руки любого убийцы.

– Я люблю тебя, дочка, – Услышала Тисса последние слова отца, через свои рыдания, а по лицу его скатилась одинокая черная слеза.

Принцесса билась и ревела, она кричала так, что сосуды на ее лице полопались под тонкой белоснежной кожей. Она била кулаками, пинала и кусала Сархона, пытаясь вырвать, вернуться к отцу. Сказать ему как она его любит и хоть на одно мгновенье прижаться к его надежной груди, как в детстве.

Но Сархон был силовиком «семеркой», он просто усилил свое тело так, что все попытки Тиссы для него были сравни попыткам мыши вырваться из лап здоровенного кота. Он шел по дворцу быстрым скользящим шагом, направляясь к навесу, под которым была стоянка паромобиле. Ульма шла за ними следом и тащила два увесистых мешка, она пыталась украдкой от госпожи вытирать слезы, но девушка все видела и не понимала. Она не понимала почему плачет служанка, ведь не служанка только что навеки рассталась с отцом не успев сказать ему и пары прощальных слов. Это Тисса только что потеря всё что у нее было в жизни и эти слезы, слезы, по сути, чужой для нее женщины, привели ее в ярость.

Принцесса сформировала вокруг себя воздушный кокон и ударила потоком разогнанного воздуха во все стороны. Ульму и Сархона разбросало в разные стороны на пару метров.

– Хватит! – Закричала Тисса. – Я возвращаюсь к отцу, найду архимага и заставлю его излечить папу!

Принцесса успела сделать всего пару шагов в обратном направлении, когда восточного крыла, где располагался зал малого круга совета, не стало. Взрыв, прогремевший там после применения какой-то мощнейшей огненной техники, стер его до основания. Тиссу отбросило на пол, рядом с Ульмой.

– Тисса, девочка моя, – Кажется Ульма впервые так обратилась к принцессе, обхватив ее голову ладонями с двух сторон и посмотрев прямо в глаза продолжила уже спокойнее. – Тебе надо бежать. Айя… Повелитель не впустую должен был пожертвовать собой. Сархон уводи ее! А я вернусь назад и посмотрю, что там случилось, меня не ждите. Если там есть кому нас преследовать я постараюсь их увести с вашего следа. Ждите меня за Бернийскими вратами, в ближайшей таверне, она называется Старый Вратарь, если не приду в течение двух дней, двигайтесь дальше в Гальзорг.

Телохранитель потянул за руку, все еще пребывающую в оцепенении девушку, и поставил ее на ноги. Подхватил одной рукой, оставленные Ульмой вещи, а второй перебросил через плечо, как мешок с брюквой, принцессу.

Тисса не сопротивлялась, ей уже было всё равно куда несет ее Сархон, часть ее души остался там, позади, где сейчас разгоралось пламя, на месте прекраснейшего дворца на всем Миройсе. Слезы, катившиеся из ее глаз, капали на камни мостовой разогревающиеся от солнца и обжигающего дыхания пожара. Буквально за полчаса она потеряла почти всех дорогих людей в своей жизни. Остался лишь телохранитель незыблемый и невозмутимый как Бернийские горы. Сархон, который с самого детства обучал ее всему что относится к обращению с оружием и верховой езде, стал единственным безопасным островком в бушующем море творящегося вокруг безумия.