Древний

Я был похож на слепого щенка, который чувствует запах молока, но никак не может отыскать теплый материнский бок. И если кому-то кажется, что найти что-то посреди такого рельефа, ощущая лишь одно направление, это просто, то этот человек, скорее всего, никогда не был в горах. Блуждать здесь можно было вечно, но так и не найти искомого. У меня начинало складываться ощущение, что мы ходим то по сужающейся, то расширяющейся спирали, но так и не можем набрести на усыпальницу Древнего.

Неудивительно, что это и стало причиной первого конфликта. К середине третьего дня меня окликнул один из солдат:

– Эй, мистер Бугимен, долго мы еще будем ковылять по этим чертовым горам?!

– Сколько надо, столько и будем, – угрюмо ответил я, больше занятый тем, чтобы понять, не показалось ли мне, что Зов немного сместился влево.

– Это не ответ, твою мать! У нас большая группа, а запасы не бесконечны! Еще одни сутки, и нам уже не хватит на обратный путь!

– Ну так сожрите уже кого-нибудь, – раздраженно бросил я бойцу, – сам же сказал, что группа большая.

– Ты… да как ты…

– Сержант! – Рявкнул я во все горло. Почему-то этот факт нарушения воинской дисциплины болезненно резанул мне по мозгам, и внутри моей головы словно пробудился замшелый старшина. И это при условии, что я и в армии-то никогда не служил… – Какого хрена у тебя солдаты заняты разговорами, а не службой?! И почему твой собственный язык находится в жопе, вместо того чтобы приструнить своего подчиненного?!

Похоже, армии разных стран имеют гораздо больше общего, чем может показаться на первый взгляд. Заслышав мой командный рев, старший в отряде аж подпрыгнул и вытянулся в струнку. Потом-то он, конечно, спохватился и осознал, что говорит с ним тот, кто для него, в принципе, никто, но уже было поздно. Его первую реакцию заметили все.

– Сэр… вообще-то мой боец говорит правильные вещи. Нам может не хватить провизии на обратный путь. И вообще-то… – чем дальше он говорил, тем больше начинал приходить в себя, и в какой-то момент я почувствовал, что он готов перейти на меня в словестное наступление.

– Да мне насрать на твои проблемы, ясно тебе?! – Внутри я оставался совершенно холоден и спокоен, но слепая ярость, прозвучавшая в моем голосе, заставила даже меня самого немного содрогнуться. Все, чего мне хотелось, это чтобы солдафоны не отрывали меня от напряженных поисков. Если мы будем тратить время на препирательства, то блуждать нам среди этих склонов еще долго. Поэтому я намеревался осадить их максимально жестко, чтобы они вообще боялись со мной заговаривать. – Ты что, перепутал меня с доброй феей, которая должна на протяжении всего пути подтирать твоим солдатам сопли?! Мне будет плевать, даже если вы все передохните от голода! Вы – воины, так и решайте свои проблемы сами!

Одновременно напуганные и пристыженные моей отповедью бойцы замерли, не до конца понимая причины моей столь бурной реакции. И почему-то этот момент мне показался лучшим для того, чтобы добить их окончательно.

– Кто хочет, может не стесняться и обращаться напрямую ко мне. Я с легкостью сделаю нежить из любого. Мертвым не нужна ни еда, ни отдых.

Поскольку из-за плотных комбинезонов я не мог ощущать эмоций солдат, то вполне мог не совсем верно растолковать их ступор. Все-таки этой своей финальной фразой я несколько перегнул палку. Похоже, среди военных нашелся тот, кто считал себя истинным вершителем судьбы, и жалкого некроманта вроде меня вообще не рассматривал в качестве угрозы. Знаете, есть такая категория людей, которым море по колено и горы по ху… кхм… по плечу. И вот как раз тот говорун, который обратился ко мне с претензией на долгий маршрут, был именно из таких.

Когда я повернулся к бойцам спиной, полагая, что сделал им достаточно сильное внушение, позади меня раздался металлический лязг затвора. Чужие воспоминания вдруг взорвались в мозгу каскадом неуловимых образов, и я уже осознал себя летящим в воздухе. Ноги оттолкнулись от камня, рыбкой посылая тело за укрытие, быстрее, чем разум успел отдать эту команду. И уже в прыжке я услышал стрекот автоматической винтовки.

Свист пуль, прошедших буквально в десятке сантиметров от меня, я больше вообразил, чем услышал. Лишь краешком периферического зрения я еще успел отметить, как мимо меня пронеслось несколько стремительных светящихся метеоров. Трассеры? И за каким, интересно, хреном?

Ответ пришел спустя долю секунды, когда я приземлился за широким плоским обломком скалы. Я почуял, что моя голень прямо-таки полыхает огнем, а Сила в области ранения будто бы закручивается в воронку, будучи не в силах залечить нанесенное светящейся пулей ранение. Быстро закатав штанину, я увидел крупное пулевое отверстие, вокруг которого словно расплескались маленькие огоньки. При ближайшем рассмотрении они оказались похожи на расплавленный воск, который полыхал сам по себе, обугливая кожу и терзая мою плоть нестерпимой болью. От них еще исходил белесый дымок, заставляющий при вдыхании легкие скручиваться в болезненном спазме.