Древний Аллан. Дитя из слоновой кости

– Сон? – переспросила она. – Ерунда! Скажите, разве не вы стояли вместе со мной в святилище перед статуей Исиды, той самой, что два года назад рухнула на Джорджа и задавила его насмерть? И разве не вы дарили мне ожерелье из чудесных розовых жемчужин, которое мы повесили на шею статуи в знак милостивого дара, потому что я нарушила данные ей обеты, – то самое ожерелье, которое вы выиграли на спор у Великого царя?

– Нет, – торжествующе ответил я, – ничего подобного. Разве я не заслужил эти бесценные жемчужины в сражении? Я отдал ожерелье на хранение Кареме, после того как матушка моя вернула его мне, когда лежала на смертном одре. Я отлично помню.

– Да, а Карема потом передала жемчужины мне в знак вашей любви, когда появилась в городе со святым Танофером и принесла с собой нечто куда более ценное для нас в те дни – кое-какую снедь. Потому что мы там умирали с голоду, да будет вам известно. Так вот, а после я соединила этим ожерельем нас обоих в храме в знак нашего вечного союза. Правда, вслед за тем мы решили, что будет разумнее преподнести жемчужины в дар богине… чтобы умилостивить ее, да будет вам известно. О, и как только посмели мы связать друг друга смертной клятвой в ее святилище, в ее же присутствии, и особенно я, дважды присягнувшая ей перед тем в верном служении? То было оскорбление, усугубленное святотатством.

– Это только так кажется, потому что любовь сильнее страха, – возразил я. – Но вы как будто спали немного дольше меня. А значит, можете сказать, что было дальше. Сам я помню только… впрочем, далеко не все, – прибавил я, потому как вдруг все вспомнил, но продолжать не мог.

Она вся зарделась и пришла в сильное волнение.

– У меня мысли путаются! – воскликнула она. – Помню, дальше вышло как-то глупо… все эти нежности. Но, сами знаете, чего только не бывает во сне.

– А, по-моему, вы сказали, это был не сон.

– На самом деле я даже не знаю, что это было… А ваша рана больше не болит? Вы тогда просто истекали кровью. И даже испачкали меня, – она прикоснулась к груди и с удивлением оглядела свое священное древнее одеяние, думая увидеть на нем красные следы.

– Надо же, ни пятнышка, а значит, это и впрямь был сон. Но, клянусь честью, битва была! – ответил я.

– Да, я наблюдала за ней с крыши пилона… О, это было грандиозное зрелище! Помните, как эфиопы атаковали Бессмертных? Ну конечно, помните, вы же сами вели их в бой. А потом фараон Пероа погиб … это был Джордж, чтоб вы знали. И Великий царь пал, сраженный из вашего черного лука… да уж, вы и тогда были не промах… И горели корабли – полыхали ярким пламенем! И много чего еще было.

– Да, – сказал я, – было, было. Святой Танофер оказался неплохим стратегом, а может, его Чаша, кто знает.

– А вы оказались неплохим полководцем, как, впрочем, и Бэс. О, сколько мук я натерпелась, когда все вдруг стало так неопределенно! Сердце у меня горело огнем, да, я так боялась за… – она вдруг осеклась.

– За кого? – спросил я.

– За Египет, конечно, а когда я увидела в алебастре ваше отражение – как вы вошли в храм, где, если помните, я молилась за вашу удачу и жизнь, то едва не умерла от радости. Потому что была привязана к вам, Шабака, да-да, чтоб вы знали, и так все время, пока продолжалась моя роль в этой истории, о чем мы, верно, даже не догадывались. Хотя я держалась холодно и упрямилась, я любила, да-да, и в той жизни знала, каково оно – любить. А Шабака выглядел – о! – таким героем в своей изодранной кольчуге и с победоносным блеском в глазах. К тому же он был по-своему красавец. Впрочем, я несу чушь.

– Да уж, притом несусветную. Однако жалко, что мы не знаем, чем все закончилось. Жаль, что вы все забыли, хотя я просто сгораю от любопытства. А тадуки, что, больше не осталось?

– Ни щепотки, – твердо сказала она, – да и потом, двойная доза за день может быть смертельна. Мы и так узнали все, что нужно. Хотя мне также хотелось бы знать, что было после нашей… женитьбы.

– Значит, мы все-таки поженились, не так ли?

– Я имела в виду, – продолжала она, пропустив мое замечание, – как долго вы правили в Египте. Потому что править должны были вы, вернее Шабака. А еще – вернулись ли потом захватчики с Востока… может, они изгнали нас или что там было. Знаете, а Дитя из слоновой кости почему-то исчезло – мы нашли его снова в земле кенда только через несколько лет.

– Может, мы отправились в Эфиопию, – предположил я, – и ему, то есть Дитя, продолжали поклоняться в каком-нибудь уголке этой страны, после того как Эфиопское царство отжило свой век.

– Может быть, только не думаю, что Карема согласилась бы вернуться в Эфиопию, разве что по принуждению. Вы же помните, как ей там все претило. Нет-нет, она даже своих чернокожих детей не желала больше видеть. Впрочем, мы того не знаем, а коли так, что тут гадать.

– Кажется, немного тадуки все же оставалось, – горько заметил я. – Точно, я видел в ящике.