Древний человек и океан

Таким образом, ботанические свидетельства того, что кокосовая пальма распространилась из своей родины на северо-западе Южной Америки на запад через Тихий океан, подтверждаются этнографическими данными с указанием маршрута от острова Кокос до ближайшего архипелага в Восточной Полинезии. Остается выяснить, как именно кокосовая пальма из аборигенных центров культивации в Колумбии, Панаме или Коста-Рике попала на остров Кокос в океане. Целью нашего кратковременного визита было установить возможности естественного распространения, а для этого ознакомиться воочию с деталями местной топографии и растительности, которых не узнаешь по скудной литературе и весьма приблизительным картам острова.

Обойдя вокруг Кокоса, мы убедились, что крутые скалы и обрывы не оставляют ни одного клочка, где мог бы зацепиться дрейфующий орех, за исключением узкого устья рек в бухтах Чатем и Уэфера на северном берегу. Экспедиционное судно отдало якорь перед бухтой Чатем; мы высаживались на берег и здесь, и в бухте Уэфера.

После визита Уэфера в 1685 г. растительность так разительно изменилась, что, не укажи он точные, исключающие возможность ошибки координаты, можно было бы подумать, что он побывал на другом острове. Если отряд Уэфера без труда поднялся на плато вокруг горы в середине острова, то нам стоило немалых усилий хотя бы проникнуть в покрытую густыми зарослями долину, где он высаживался.

За один день, который был в нашем распоряжении, нам удалось дойти лишь до круто вздымающихся скал в глубине долины Уэфера и до ближайших гряд. Вспомнились слова Чабба, сообщающего в своем геологическом очерке, что он не смог достаточно подробно изучить внутреннюю часть острова и проверить, существует ли на самом деле кратерное озеро, как это можно заключить из описания Уэфера (Chubb, 1933[67]). При желании сквозь заросли, конечно, можно проложить тропу в горы, однако такой необходимости явно не было во время визита Уэфера, когда плато и долина, где высаживались англичане, «густо поросли кокосовыми пальмами».

Было очевидно, что за два с половиной столетия дождевой лес, наступая на кокосовые рощи, занял прежние расчистки. Во время нашей вылазки мы увидели, что в возвышенных лесных районах и на гребнях лесистых гряд, отделенные километрами друг от друга, возвышаются одиночные кокосовые пальмы. Макушки отдельных пальм торчали и над сплошным пологом дождевого леса в глубине обеих долин. Только на небольшой ровной площадке возле берега бухты Уэфера стояла группа кокосовых пальм, которую с натяжкой можно было назвать рощицей. Здесь мы заметили следы недавней расчистки, некоторые пальмы были срублены — возможно, это память о недолгом пребывании в этом месте коста-риканской штрафной колонии.

Не будь у нас записанного черным по белому рассказа Уэфера про обширные рощи внутри острова, можно было бы подумать, что Cocos nucifera на острове Кокос не культурное растение, а дикая пальма, растущая спонтанно как составная часть дождевого леса. Но тогда перед нами оказалось бы единственное место с дикорастущей Cocos nucifera и вопрос о ее происхождении был бы окончательно решен.

Чисто гипотетически можно было объяснить кучку пальм на берегу Уэфера тем, что морское течение принесло кокосовые орехи с Американского материка до визита Уэфера. Отсюда пальма могла естественным путем распространиться по дну ущелья при условии, что не было нынешнего леса, преграждающего путь чрезвычайно солнцелюбивым молодым растениям. С нами вместе плыл А. Кинандер с островов Общества, специалист по кокосовым пальмам; он уверенно заявил, что росток из кокосового ореха зачах бы под густым пологом, не успев пробиться к солнцу. В самом деле, нигде, кроме расчистки на берегу, мы не видели ни проросшего ореха, ни молодой пальмы. Немногие замеченные нами одиночные пальмы были уже взрослыми, их макушки высились над сплошным дождевым лесом. Густые леса на внутреннем плато и на гребнях отделены от двух глубоких теснин крутыми склонами. Эти склоны, обрамляющие долинные тупики, настолько высоки, что ни один упавший на землю орех не мог бы без помощи человека подняться на возвышенное нагорье, где Уэфер застал большие рощи и мы издали различали верхушки отдельных пальм.

Если не пренебрегать сообщением Уэфера и не считать Cocos nucifera диким уроженцем острова Кокос, представляется вполне очевидным, что задолго до прихода европейцев люди расчистили обширные участки земли на дне долин, на плато и на гребнях и разбили в разных концах достаточно большие плантации кокосовой пальмы.

Кроме виденных нами издалека кокосовых пальм, за время короткого визита мы не наблюдали никаких признаков деятельности аборигенов; возможное исключение составляет бухта Чатем. Мы не производили раскопок. Подробное исследование в устьях двух рек и в зарослях нагорья, наверно, вознаградит археологов, которые захотят здесь поработать.