Древний Человек в Городе

Мы пошли по идеально гладкой, очень узкой улице, практически без тротуара,— каменная лента шириной едва ли в три ярда. Студент сообщил, что завтра праздник. Годовщина бескровной, мирной Победы древних пришельцев ледов над древнейшими обитателями здешних мест керами. Керы, признав главенство ледов, уступили им больше половины территории Города и половину земли вокруг Города. Однако это был компромисс своего рода, так как в обмен на политическое главенство леды признали за керами полное культурное первенство, так сказать. Родовые Старейшины ледов приняли керские титулы, и дети ледов, рожденные после Победы, получили керские имена и дома говорили на керском языке. Через два поколения после этой знаменательной даты, которая официально считается и датой начала истории Города, ледский язык исчез полностью. Единственными письменными источниками этого языка остаются несколько древнейших двуязычных надписей и перевод на ледский текста договора, заключенного в день Победы. Но говоря о данном тексте, не следует забывать — леды не имели своей письменности, и заслуга керов в том, что они научили ледов, как передавать звуки ледского языка знаками керских фонетических иероглифов. Не исключено даже, что керы сами же и написали ледский текст договора за своих победителей. “А подписи под договором они тоже за них поставили? Ничего себе победа!” — “Ледский текст договора в очень плохом состоянии и нуждается в реставрации,— серьезно отвечал Студент.— Две ледские подписи едва ли различимы, а большая часть пергамента с керскими подписями оторвана. Керский текст великолепно сохранился, но многие считают его копией, сделанной лет через тридцать после Победы. Он содержит перечисление Старейшин обоих народов, но лист с подписями там отсутствует”. “Все это очень странно,— сказал я.— Зачем победителям было соглашаться на потерю языка, если они действительно победили?” — “Не знаю. Леды были лучшими воинами тогдашнего Сафа (название всей области), но, согласно позднейшей керской традиции, у них были всегда проблемы с землей. На протяжении двухсот лет, предшествовавших договору, они одиннадцать раз побеждали соседние и дальние племена, но так и не смогли отвоевать себе место, чтобы удобно устроиться и, так сказать, навечно укорениться в каком-то одном районе. Вероятно, именно тогда среди родовой знати и возникла идея, что нельзя же побеждать до бесконечности, ведь настанет час, когда удача иссякнет. Поэтому, когда девятьсот пятьдесят лет назад они появились в долине Города, то, возможно, уже были готовы — не знаю, сознательно или неосознанно,— пойти на компромисс. В случае победы, конечно. Но Город, который тогда и городом не был, а так, огромным скоплением хижин, землянок и жертвенных помостов, не выдержал бы и трехдневной осады. Керские родовые Старейшины вывели в поле за Нижним Лесом всех людей с оружием в руках — шесть дружин главных родов и еще восемь вспомогательных отрядов,— а сами в сопровождении только личной стражи отправились на скалу, где сейчас Университет, вести переговоры о почетной сдаче на милость победителя”. — “Ничего себе сдача! Ну а если бы керы отказались отдать ледам полгорода и половину окрестностей?” — “Тогда они были бы убиты, все до единого. С детьми, стариками, женщинами, слугами и рабами,— отвечал Студент.— Заметьте, милый Гость, ледов было по крайней мере вдвое больше, чем керов, и у них было по крайней мере втрое больше воинов.

И пленные, даже молодые женщины, им были абсолютно не нужны. Они были одержимы идеей СВОЕЙ ЗЕМЛИ и знали, это — их последний шанс. Сообщенное сейчас мною — довольно точный пересказ первой главы школьного учебника по истории Города. Две с половиной страницы. О том, что было до описанного события, очень мало известно. Последние три столетия нового просвещения не добавили ни одного важного факта, только несколько не меняющих сути дела деталей и обстоятельств”. — “Может быть, в ходе последующей истории Города у его обитателей просто не возникала НУЖДА в каком-либо ином объяснении начала его истории?” — “Да у нас и истории-то никакой с тех пор не было. Так, существовали себе, вроде вашей Швейцарии, спокойно, пристойно, благополучно. Ибо, как пишет этот кретин, профессор Конэро, в предисловии к цитированному мною учебнику, то, что обе стороны сознательно пришли к мирному решению конфликта вместо кровавой бойни, предопределило на многие столетия вперед мирный характер и плавное развитие Города...” — “Но это же чудовищно вульгарно!” — “Безусловно, дорогой Гость. Но, заметьте, столь же вульгарной была бы любая антитеза этой вульгарности. Невульгарным могло бы оказаться только неизвестное мне третье (четвертое, пятое) решение, не синтезирующее первых двух, а совсем им чуждое”.