Древний Египет. Храмы, гробницы, иероглифы

Целью Тутмоса был город Мегиддо, на равнине, на северном склоне хребта. Мегиддо был основной базой азиатских князьков, выступивших под командованием могущественного князя города Кадеша, и имел репутацию неприступной крепости. Мегиддо просуществовал тысячи лет, он господствовал над главной дорогой, проходившей между двумя цепями Ливанских гор из Египта к Евфрату, к Месопотамии, и был многолюдным городом до и после Тутмоса III.

На военном совете Тутмос поставил перед своими военачальниками задачу: как преодолеть горную цепь и достичь равнины? Через хребет можно было перевалить тремя путями. Первые два – обходные, к северу от Мегиддо и к югу от него. Третий путь был короче и прямее. Но он имел один существенный недостаток, на который военачальники сразу же указали фараону.

«Как можем мы пойти по этой узкой дороге? Ведь нам доложили, что враг нас ждет. Не придется ли лошадям и людям двигаться гуськом, друг за другом? Не придется ли нашим передним частям драться, в то время как задние останутся здесь, в Аруне, неспособные сражаться?»

В военном отношении все это соответствовало здравому смыслу. Однако, как мы уже неоднократно убеждались, осторожность царского совета – любимый египетский литературный прием, предназначенный для того, чтобы оттенить мужество и беззаветную храбрость фараона.

«Клянусь любовью Ра, похвалой отца моего Амона, мое величество будет следовать по этой Арунской дороге», – поклялся царь великими клятвами. «Пусть кто хочет из вас, отправляется по дорогам, о которых вы говорите, а кто хочет, пусть следует за моим величеством», – добавил он, чувствуя, что его соратники колеблются.

Очевидно, в глазах египтян храбрость была более ценимым царским атрибутом, чем здравый смысл. Тутмос преуспел, сделав этот отчаянный шаг, потому что противник действительно не ждал его армию с этой стороны. На это, отдадим ему должное, он и рассчитывал. В его храбрости сомневаться невозможно. Он лично возглавил марш через узкий проход вверх по горам до городка Аруна, где он провел ночь. На следующее утро он снова двинулся вперед и вскоре столкнулся с противником. Как и предсказывал военный совет, арьергард египетской армии еще оставался в Аруне, но, к счастью для египтян, царь, правя колесницей, уже достиг места, где проход расширялся. Здесь отчаявшиеся военачальники еще раз взмолились к Тутмосу: «Пусть наш победоносный повелитель прислушается к нам на этот раз, пусть подождет замыкающие части своего войска и своих людей!»

На этот раз Тутмос уступил их мольбам. Он подождал, пока остальная армия подтянулась к нему. У врага не хватало сил, чтобы противостоять фараону, и он достиг юга Мегиддо, разбив лагерь на берегу горного ручья под названием Кина. Было около часа дня.

Одному небу известно, чем занимались все это время князь Кадеша и его союзники. Они могли бы выиграть битву, если бы послали разведчиков дальше по Арунской дороге или вовремя подтянули подкрепления, чтобы встретить Тутмоса, едва он выбрался из прохода. Быть может, они решили, что ни один сколько-нибудь разумный солдат не рискнет пойти по Арунской дороге, такой узкой и такой удобной для засады. А может быть, они рассчитывали на крепкие стены Мегиддо, ибо, когда на следующее утро Тутмос повел в атаку колесницы, они отступили почти без сопротивления. «В ужасе они бежали к Мегиддо, бросая коней и колесницы из золота и серебра, и люди втаскивали их в город, хватая за платье».

Египтяне обожают грубоватые комические сценки такого рода, в тех случаях, когда юмор обращен на противника; картинка, изображающая, как могущественного князя Кадеша втаскивают за шиворот на стены Мегиддо, довольно забавна. Но то, что произошло после этого, оказалось вовсе не забавным, и Танини, армейский писец, отмечает с горечью: «Теперь, если бы только армия его величества не обратила сердца свои к добыче, брошенной врагом, она захватила бы Мегиддо в тот самый момент!» Но вид брошенных коней (еще необычной и очень ценной добычи) и раззолоченного снаряжения союзников – это для египетских солдат было слишком. Они честно принесли добычу царю, но Тутмос остался безутешен. Он звал армию к победе: «Захват Мегиддо – это захват тысячи городов!»

Так что египетским войскам пришлось расплачиваться за свою жадность тяготами долгой, семимесячной осады. Они вырубили все деревья вокруг города и построили вокруг него стену. Нерадивые бунтовщики не готовились к осаде. Урожай остался на полях, и их пустые желудки, должно быть, ощущали еще большую пустоту, когда осажденные смотрели со стен, как египтяне собирают их урожай. Голод в конце концов взял свое: «презренные азиаты» взмолились о мире.