Древний Египет. Подъем и упадок

В самом центре территории, подвластной Гераклеополису, местный правитель, тоже претендующий на титул «царь Хуи», построил крупную кирпичную гробницу, равную по размерам многим из пирамид Древнего царства: этот акт смелого lese-majeste[48]был совершен буквально в двух шагах от Саути (современный Асьют) – города, самого лояльного к династии Гераклеополиса. В соседних алебастровых карьерах Хатнуба номархи оставили указания о своих экспедициях, помеченные годами собственного правления, избегая каких-либо упоминаний царской власти. В своих гробничных автобиографиях в Бени Хасан и в других местах чиновники крайне редко упоминали царя и были примечательно скромны в рассказах о собственной карьере – это совершенно нехарактерно для древних египтян и служит верным признаком того, что их лояльность пошатнулась. При такой непопулярности в самом сердце страны Хети и его потомки жили бы в мире грез, считай они, что их номинальную власть долго никто не станет оспаривать.

Однако смертельный удар династии нанесли не враги, а ее неспособность исполнить основную обязанность, возложенную на царя, – накормить людей. Ряд низких паводков Нила ослабил государственную экономику еще во время господства Пепи II. Теперь, в отсутствие эффективно действующей центральной власти, начали сказываться отдаленные последствия нехватки воды на полях. На страну обрушился голод, бросая вызов способности провинциальных губернаторов заботиться о собственных гражданах. Некоторые, несомненно, использовали кризис для дальнейшего продвижения во власти: выступив в это трудное время в роли спасителей, они завоевали как поддержку местного населения, так и более широкую славу. Человек по имени Мерер хвастался: «Я хоронил мертвых и кормил живых всюду, куда бы ни шел, когда случился этот голод»[49]. Его современник Ити стал известен тем, что «в годы боли» накормил свой родной город Имитру и «дал Верхнему Египту ячмень для Иуни и Хефата, [но лишь] после того, как насытил Имитру»[50].

Анхтифи, губернатор третьей области Верхнего Египта со столицей в Хефате (современный Моалла), пошел еще дальше, заявляя, что распорядился направить припасы в помощь пострадавшим территориям от Абджу на севере до Абу на юге. Он объявил себя природным властелином семи самых южных областей – той самой территории, которая была назначена губернатору Верхнего Египта в последние дни VIII династии. Если он оказался способен позаботиться о населении, когда «весь Верхний Египет умирал от голода»[51], то он, конечно, был подготовлен к тому, чтобы стать их политическим лидером. Но долгосрочные устремления Анхтифи простирались далеко за пределы его собственной территории. На своей гробнице в Хефате, которая устроена на склоне естественного холма, имеющего форму пирамиды (единственное подходящее место упокоения для настоящего египетского правителя), он описал детали своей карьеры, чтобы потомки помнили его успехи.

Анхтифи рано продемонстрировал умение рассчитывать свои маневры. Еще до получения высшей должности он пригласил членов Совета надзирателей Верхнего Египта, который базировался в Тьени, чтобы те посетили вверенную ему область с инспекцией. Несомненно, это дало ему возможность подольститься к правительству Гераклеополиса и одновременно оценить его сильные и слабые стороны. Определив возможности вероятной оппозиции, Анхтифи начал уверенное восхождение к власти – как только преуспел на посту номарха. Во-первых, он захватил соседнюю провинцию Джеба под предлогом спасения ее от неумелого руководства (что всегда было удобным оправданием захвата земель). По его собственной версии, он сместил предыдущего губернатора, Хуу, руководствуясь божественным провидением:

«Гор привел меня в провинцию Джеба ради жизни, процветания и здоровья, чтобы привести ее в порядок… Я нашел Дом Хуу… во власти смятения, управляемым негодяем. Я позволил человеку схватить убийцу своего отца, убийцу своего брата, чтобы привести в порядок провинцию Джеба… всякое зло, которое ненавидят люди, было уничтожено»[52].

Затем Анхтифи продолжил формировать стратегический союз (который, несомненно, держался на угрозе применения силы) с областью Абу, обеспечив себе эффективный контроль над тремя самыми южными областями. Вместе они сформировали прекрасный трамплин для более широких территориальных устремлений Анхтифи – хотя публично он все время заявлял о верности царю Гераклеополиса.

Однако в то время как Джебу и Абу ему удалось склонить на свою сторону относительно легко, четвертая и пятая области, со столицами в Фивах и Гебту, занимали прямо противоположную позицию – не в последнюю очередь потому, что образовали оборонительный союз именно на случай подобного нападения.