Читаем Древний город Афины и его памятники полностью

Когда культ богини Афины стал господствующим в городе, появилась необходимость объединить с ним миф об Эрихтонии. Культ (7/8) Афины Эрганы (Работницы) и Гефеста, бога ремесла, привел к признанию Эрихтония сыном Гефеста, но представление об Афине Деве не позволило непосредственно считать Афину матерью ребенка.

В трагедии Еврипида «Ион» в разговоре Креусы, дочери Эрехтея — царя Афин, с неузнанным ею сыном Ионом приводится установленная в Аттике версия этого мифа:

Ион: Пращур твой Землею был рожден?Креуса: Да, Эрихтоний, но не мне на счастье.Ион: И будто он Афиной был повит?Креуса: Без матери… В руках девичьих … точно.Ион: И отдан, если живопись не лжет…Креуса: В ларце закрытом дочерям Кекропа.Ион: Но, слышал я, ларец открыли девы?Креуса: И кровью их был обагрен утес…(Еврипид, Ион, ст. 266-272)

На вазе из Берлинского музея (начало V в.) изображена сцена передачи ребенка Геей Афине в присутствии получеловека-полузмеи Кекропа, одетого в красивый хитон. В правой руке Кекроп держит оливковую ветвь; палец левой руки прижат к губам как знак соблюдения священного молчания.

С Эрихтонием тесно связаны еще два мифологических персонажа — Эрисихтон, сын Кекропа, и Эрехтей, легендарный правитель Афин.[4] Но если в вазовой живописи Эрихтоний, подобно Кекропу, всегда изображался получеловеком-полузмеей, то Эрехтей — всегда человек.

В легендах Эрехтею приписывалось установление праздника в честь Афины (т.е. признание культа Афины главенствующим в Аттике), чекан монеты, введение состязаний на колесницах и т.д. Наиболее интересны для нас предания о правлении Эрехтея в Афинах, совпадающие по времени с приходом Деметры в Аттику.[5]

С именем Эрехтея связаны многочисленные воспоминания о борьбе Афин с царем Элевсина Евмолпом и его сыном Иммарадом, убитым Эрехтеем в единоборстве. Боги принимали активное участие в борьбе: Посейдон поддерживал своего сына Евмолпа, Афина же защищала свой город, руководя Эрехтеем. Победа склонялась на сторону Евмолпа, и Эрехтей должен был по указанию богов принести в жертву одну из своих дочерей во имя спасения Аттики. Победа осталась за Аттикой, и с этих пор, как гласит легенда, Кекропиды–Эрехтеиды стали называться именем богини, т.е. афинянами; имена Кекропа и Эрехтея были присвоены двум из четырех аттических фил. Сам же Эрехтей, по преданию, был убит на Акрополе трезубцем разгневанного Посейдона. (8/9) К потомкам Эрихтония–Эрехтея принадлежал и царь Эгей, считавшийся побочным сыном царя Пандиона II, который, как утверждали, жил и умер в Мегаре.[6] Позднее, как показывают аттические надписи, на Акрополе был установлен культ Пандиона, а в период создания десяти территориальных фил (VI в.) одна из них была названа его именем.

Северный вход на Акрополь (реконструкция Л. Холланда)

При Эгее Афины были вынуждены выплачивать царю Крита Миносу страшную дань — каждые семь лет посылать семь юношей и семь (9/10) девушек в жертву критскому Минотавру, чудовищу с телом человека и головой быка, жившему в лабиринте в Кноссе. Сын Эгея Тесей отправился в числе семи юношей на Крит, обещая убить Минотавра и навсегда освободить город от позорной дани. В случае успешного выполнения задуманного подвига он должен был заменить траурные паруса своего корабля белыми, но не сделал этого. Эгей, издали увидев корабль сына с черными парусами, думая, что юноша погиб, бросился со скалы в море, которое будто бы и получило по имени погибшего царя название Эгейского.

Легендарный герой Аттики Тесей воцарился в Афинах. Позже афиняне считали его основателем афинской демократии. Тесей был одним из самых любимых и почитаемых героев Аттики. Он стал вторым Гераклом аттического происхождения. Мифы об его подвигах распадаются на несколько групп, которые легко различаются:

1. Легенды, связанные с рождением и ранним детством Тесея.

2. Путешествие Тесея из Трезен в Афины.

3. Легенда о пребывании Тесея на Крите и связанное с ней сказание о марафонском быке.

4. Легенды, связанные с периодом его правления. Борьба с кентаврами и амазонками.

5. Нисхождение в Аид. Похищение Елены. Изгнание и смерть.

6. Трезенская легенда об Ипполите, сыне Тесея.

Легенда о похищении Елены, в которой Тесей выступает просто в роли разбойника, — лаконского происхождения; поэтому она и не нашла отражения в литературе и искусстве Афин. По-видимому, она возникла вследствие стремления связать имя Тесея со спартано-троянской генеалогией.


Эннеапилон. Бастион позднеэлладского периода на западном склоне Акрополя (реконструкция Г. Вельтера)

Перейти на страницу:

Похожие книги

Косьбы и судьбы
Косьбы и судьбы

Простые житейские положения достаточно парадоксальны, чтобы запустить философский выбор. Как учебный (!) пример предлагается расследовать философскую проблему, перед которой пасовали последние сто пятьдесят лет все интеллектуалы мира – обнаружить и решить загадку Льва Толстого. Читатель убеждается, что правильно расположенное сознание не только даёт единственно верный ответ, но и открывает сундуки самого злободневного смысла, возможности чего он и не подозревал. Читатель сам должен решить – убеждают ли его представленные факты и ход доказательства. Как отличить действительную закономерность от подтасовки даже верных фактов? Ключ прилагается.Автор хочет напомнить, что мудрость не имеет никакого отношения к формальному образованию, но стремится к просвещению. Даже опыт значим только количеством жизненных задач, которые берётся решать самостоятельно любой человек, а, значит, даже возраст уступит пытливости.Отдельно – поклонникам детектива: «Запутанная история?», – да! «Врёт, как свидетель?», – да! Если учитывать, что свидетель излагает события исключительно в меру своего понимания и дело сыщика увидеть за его словами объективные факты. Очные ставки? – неоднократно! Полагаете, что дело не закрыто? Тогда, документы, – на стол! Свидетелей – в зал суда! Досужие личные мнения не принимаются.

Ст. Кущёв

Культурология
Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе
Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе

«Тысячелетие спустя после арабского географа X в. Аль-Масуци, обескураженно назвавшего Кавказ "Горой языков" эксперты самого различного профиля все еще пытаются сосчитать и понять экзотическое разнообразие региона. В отличие от них, Дерлугьян — сам уроженец региона, работающий ныне в Америке, — преодолевает экзотизацию и последовательно вписывает Кавказ в мировой контекст. Аналитически точно используя взятые у Бурдье довольно широкие категории социального капитала и субпролетариата, он показывает, как именно взрывался демографический коктейль местной оппозиционной интеллигенции и необразованной активной молодежи, оставшейся вне системы, как рушилась власть советского Левиафана».

Георгий Дерлугьян

Культурология / История / Политика / Философия / Образование и наука