Древний инстинкт

Русаков подошел к ней и обнял. Оставалось только отдать телефон. Но не сейчас. Еще рано. Вот вернутся домой, все утрясется, тогда и отыщется телефон с номером, оставленным ей покойной Олей.

Глава 16

Он приснился Лене через неделю после ее свадьбы – во сне позвонил ей по телефону. Она сразу узнала его голос. Странно, подумала она, к чему бы это… Обидно, но она так и не поняла, что он ей сказал.

Было девять утра, но она уже давно была на ногах. Русаков уехал в клинику, Лена же бродила по квартире, находя все новые и новые, не замеченные раньше свадебные подарки и никак не решаясь заняться по-настоящему уборкой. Ей предстояло самой найти место каждой вещи, рассортировать все по шкафам, полкам в гардеробной, в кухне, прихожей и кладовке. Занятие было, с одной стороны, приятным, с другой – нудным. Она надела рубашку Русакова, чтобы постоянно чувствовать его рядом, включила музыку и притащила из кладовки стремянку. Самое ее большое волнение, о котором никто даже не догадывался, была задержка, которой так радовался ее муж. Лена же, в ужасе, что она могла забеременеть от брата Моники, уже представляла себе светловолосого голубоглазого малыша, которого Русаков в силу своей любви к ней и природного чадолюбия всю свою жизнь будет носить в зубах, даже и не подозревая, что воспитывает чужого ребенка. Когда же с опозданием почти в месяц она убедилась в своей ложной тревоге, в глазах ее стояли слезы счастья. А какой стон облегчения она исторгла! На радостях встретилась с Татьяной и угостила ее обедом в японском ресторане. Русаков же готов был плакать от отчаяния. И вот – снова задержка, теперь уже желанная, и, наконец, ровное и радостное течение счастливой супружеской жизни. Может, на этот раз внутри ее пустил корни маленький «русачок»? Или «русачка»?

Помня о том, что ей следует перемещаться плавно, не делать резких движений, Лена принялась укладывать на антресоли коробки с миксерами, блендерами и прочей бытовой техникой, утюги, пакеты с постельным бельем, сверкающие серебряными боками кастрюли. Коробки же с посудой она вскрывала прямо в комнате, вынимала тарелки, супницы, любовалась ими, затем относила на кухню, чтобы потом женщина, которую они наймут для уборки (в этом им обещала помочь Роза Цыбина), привела все в порядок и сложила в застекленные шкафы. Роза стала частым гостем в их доме. Она никогда не приходила без приглашения, но если сначала ее приглашал Русаков, причем вместе с мужем, разумеется, то потом Лена сама звонила ей, и они встречались уже без мужей, разговаривали о своем, женском, и время от времени вспоминали июнь прошлого года. Время шло, наступил сентябрь, теплый, еще зеленый, как продолжение августа. В один из таких тихих светлых дней Лена и Роза сидели на Тверском бульваре, и Роза с позволения Лены рассказывала ей о жизни Бессонова.