Древний Китай. Том 1. Предыстория, Шан-Инь, Западное Чжоу (до VIII в. до н. э.)

Ко второму по административной иерархии слою принадлежали, видимо, те, кто были помощниками, исполняли поручения вана, т.е. гражданские чиновники разряда чэнь, а также руководители различных служб управления, в том числе и военные. Возможно, даже как бы само собой разумеется, что по меньшей мере у некоторых из них были свои помощники, мелкие канцеляристы и уполномоченные, чиновники-слуги. На основе имеющихся надписей различия такого рода не выявляются, во всяком случае пока. Но хорошо известна сама практика использования слуг и даже домашних рабов в качестве порученцев хозяина, так что не исключено, что часть упомянутых в схеме Чэнь Мэн-цзя должностных лиц обозначали администраторов именно этой, низшей категории аппарата власти.

Наконец, не стоит обходить вниманием и всех остальных лиц, так или иначе причастных к власти, будь то слуги или домочадцы власть имущих, солдаты (лучники, копьеносцы, обслуга колесниц) или ремесленники разных категорий, от кузнецов до портных. Все они так или иначе были причастны к аппарату власти, а старшие из их числа имели и соответствующие должности.

Как бы то ни было, но вся эта огромная и пестрая по занятиям и сферам деятельности масса людей, концентрировавшаяся в основном в столичной зоне, была в некотором смысле сердцевиной всего общества. Без деятельности аппарата власти и обслуживающих его слоев шанское общество не могло бы существовать — точнее, оно существовало бы на уровне неолитической племенной периферии с характерными для нее аморфно-сегментарной клановой структурой и принципом механической солидарности. Развитым урбанистическим цивилизованным протогосударством оно могло стать только при условии формирования того самого аппарата администрации, о котором идет речь: чиновники, воины, жрецы, обслуживающие верхи ремесленники и слуги в этом смысле были и порождением, и условием существования сколько-нибудь развитого стратифицированного общества, существующего в форме политической структуры, протогосударства.

Духовная культура Шан

Собственно говоря, именно существование разветвленного и численно весьма значительного аппарата власти, привилегированных верхов с их изысканными потребностями и явственно формирующимся престижным потреблением сыграло, видимо, решающую роль в становлении тех отличий, которые обусловили большой и резкий скачок в сфере духовной культуры Шан на аньянском этапе существования протогосударства. Частично эти сдвиги, не имеющие корней в местном неолите и даже в раннешанских слоях эрлитоу-эрлиганской фазы развития, обязаны своим происхождением, как уже упоминалось, влияниям извне. Частично они были результатом интенсивного автохтонного развития.

Начнем с того, что, в отличие от протошанцев эрлитоу-эрлиганской фазы, аньянское протогосударство было знакомо с развитой иероглифической письменностью. Это само по себе еще мало о чем говорит, если не принять во внимание тот факт, что между знаками-тамгами из Баньпо и аналогичными знаками на керамике из Чжэнчжоу лежит несколько тысячелетий и что все это время письмо практически топталось на одном месте, не совершив заметного шага вперед, тоща как за два-три века, отделяющих эрлитоу-эрлиганскую фазу от аньянской, произошла подлинная революция.

Факты говорят о том, что почти на пустом месте возникла развитая иероглифическая письменность, по основным своим параметрам сопоставимая с ближневосточной. Если прибавить к этому выводы некоторых лингвистов о параллелях между древнекитайским и индоевропейскими языками и напомнить, что система календарного счисления, включая членение года на 12 месяцев с использованием дополнительных вставных (7 на 19 лет) и применение 60-ричного цикла для исчисления дней, тоже копирует древневавилонскую, как и система 12 знаков зодиака (в Шан—12 циклических знаков), то трудно удержаться от предположения, что не одни только боевые колесницы прикатили в Аньян с далекого Запада. Об этом уже шла речь, а подробней о связанной со всем этим аргументации говорилось в одной из моих книг (см. [17, с. 297—302]).