Читаем Древний Китай. Том 1. Предыстория, Шан-Инь, Западное Чжоу (до VIII в. до н. э.) полностью

Именно Дань Фу стал вождем, именовавшим себя термином «гун», а в песнях «Шицзина» он обычно именуется дарованным ему Вэнь-ваном титулом «великий правитель» (тай-ван). Песни повествуют также о том, что столицу Дань Фу сооружали по его поручению чиновники сы-ту (управляющий земледелием) и сы-кун (управляющий строительством и ремеслом). Видимо, они входили в число «пяти управителей». Стоит напомнить, что из упоминавшихся уже чжоуских надписей времен Вэнь-вана, внука Дань Фу, которые были обнаружены при раскопках (Фэнчуцунь), явствует, что помимо сы-ту и сы-куна в числе администраторов были должностные лица сы-ма (глава армии, своего рода маршал, т.е. ведающий боевыми конями и колесницами), а также глава воинов-дружинников ши-ши

и секретарь-делопроизводитель ши. Не исключено, что именно эти пятеро, по должности упомянутые в надписях, соответствовали тем пяти ведомствам, которые были созданы при Дань Фу.


В том, что чжоуская административная и вся политическая культура развивались под сильным воздействием опыта Шан, сомнений нет. Вопрос лишь в том, насколько схема чжоуской администрации складывалась под воздействием шанских стереотипов — и каких именно. Уже говорилось, что Дань Фу женил своего наследника, отца Вэнь-вана Цзи Ли, на девушке из знатного дома, одного из региональных подразделений Шан, о внутренней структуре которых нам ничего не известно, кроме предположения, что она копировала структуру столичной зоны. Возможно, что копирование было не полным и что административная схема складывалась в каждом из таких региональных подразделений в зависимости от реальной необходимости. Разумеется, кое-что общее должно было быть примерно одинаковым у всех, но в деталях схемы вполне могли расходиться между собой. Поэтому не исключено, что чжоуская схема была заимствована лишь у региональной шанской, с которой чжоусцы были лучше знакомы именно потому, что их вожди породнились с правителями регионального подразделения.


Во всяком случае известно, что среди должностных лиц столичной зоны шанцев категории чиновников сы не было. Не исключено, что они встречались на шанской периферии. Но в любом случае их можно воспринимать как типичные именно для чжоуской схемы администрации — чего не скажешь о лицах категорий ши

и ши-ши, которые часто встречаются в той же или аналогичной функции и в Шан. Если принять, что должностные лица категории сы были у чжоусцев главными, что соответствует истине, то стоит обратить внимание на троичность административной структуры чжоусцев. Известно, например, что, когда чжоуские вожди стали именоваться титулом «ван», у чжоусцев появилось трое гунов.


В момент победы над Шан ими были самые выдающиеся чжоуские предводители из числа ближайшей родни и приближенных У-вана — Чжоу-гун, Шао-гун и знаменитый чжоуский полководец Тай-гун (Люй Шан), тесть У-вана из рода Цзян. Двое гунов из Цзи, один из Цзян — этот баланс символизировал дуальную структуру чжоуского племени, сохранявшуюся долго и после превращения чжоуского протогосударства в мощное военно-политическое образование.


Во главе ранней чжоуской администрации было трое сановников категории сы

, как о том уже было сказано. Позже наряду с ними появилось трое сановников категории тай тай-цзай, тай-бао и тай-цзун (великий управитель, великий воспитатель и великий церемониймейстер), причем первые две должности занимали опять-таки Чжоу-гун и Шао-гун. Видимо, троичная структура организации чжоуских правящих верхов не была случайной, уходила корнями в какие-то устойчивые представления об организации социума.


Известно, в частности, что она позже была закреплена в ритуале, как о том можно судить по сохранившимся описаниям торжественного обряда первовспашки на ритуальном поле цзе

(каждый последующий ранг высокопоставленных участников церемониала представлен утроенным числом лиц — за ваном идут трое гунов, затем девять лиц следующего ранга и т.д. — [28, с. 29]). Еще позже она нашла свое отражение во многих сторонах ритуальной и придворной жизни времен империи, например в числе женщин гарема различного ранга — в соответствии с нормативами.


Впрочем, справедливости ради необходимо заметить, что троичная схема администрации была лишь исходной. При столкновении с жизненными потребностями она легко и безболезненно ломалась. Так, число гунов при чжоуском дворе вскоре после победы над Шан и усмирения мятежа заметно возросло. Увеличилось и число должностей категории сы: рядом с сы-ту, сы-ма и сы-куном появилась должность сы-коу, которая была пожалована младшему брату У-вана вместе с определенным контингентом шанцев.


Перейти на страницу:

Все книги серии Древний Китай

Древний Китай. Том 3: Период Чжаньго (V—III вв. до н.э.)
Древний Китай. Том 3: Период Чжаньго (V—III вв. до н.э.)

Заключительный том трехтомника «Древний Китай» посвящен последнему периоду существования династии Чжоу, так называемой эпохе Чжаньго («Сражающиеся царства»). Рассказывается о политической истории этого времени (V–III вв. до н. э.), об искусстве дипломатии, о реформах, способствовавших усилению прежде отсталого царства Цинь, которое, одолев соперников, основало первую в истории Китая империю. Преимущественное внимание в томе уделено переменам в характере и облике древнекитайского общества, прежде всего процессу его радикальной дефеодализации, а также развитию главных школ древнекитайской мысли, которые, особенно конфуцианство, легли в основу успешного развития китайской цивилизации вплоть до наших дней.

Леонид Сергеевич Васильев

История / Образование и наука

Похожие книги

1941. Пропущенный удар
1941. Пропущенный удар

Хотя о катастрофе 1941 года написаны целые библиотеки, тайна величайшей трагедии XX века не разгадана до сих пор. Почему Красная Армия так и не была приведена в боевую готовность, хотя все разведданные буквально кричали, что нападения следует ждать со дня надень? Почему руководство СССР игнорировало все предупреждения о надвигающейся войне? По чьей вине управление войсками было потеряно в первые же часы боевых действий, а Западный фронт разгромлен за считаные дни? Некоторые вопиющие факты просто не укладываются в голове. Так, вечером 21 июня, когда руководство Западного Особого военного округа находилось на концерте в Минске, к командующему подошел начальник разведотдела и доложил, что на границе очень неспокойно. «Этого не может быть, чепуха какая-то, разведка сообщает, что немецкие войска приведены в полную боевую готовность и даже начали обстрел отдельных участков нашей границы», — сказал своим соседям ген. Павлов и, приложив палец к губам, показал на сцену; никто и не подумал покинуть спектакль! Мало того, накануне войны поступил прямой запрет на рассредоточение авиации округа, а 21 июня — приказ на просушку топливных баков; войскам было запрещено открывать огонь даже по большим группам немецких самолетов, пересекающим границу; с пограничных застав изымалось (якобы «для осмотра») автоматическое оружие, а боекомплекты дотов, танков, самолетов приказано было сдать на склад! Что это — преступная некомпетентность, нераспорядительность, откровенный идиотизм? Или нечто большее?.. НОВАЯ КНИГА ведущего военного историка не только дает ответ на самые горькие вопросы, но и подробно, день за днем, восстанавливает ход первых сражений Великой Отечественной.

Руслан Сергеевич Иринархов

История / Образование и наука
Гордиться, а не каяться!
Гордиться, а не каяться!

Новый проект от автора бестселлера «Настольная книга сталиниста». Ошеломляющие открытия ведущего исследователя Сталинской эпохи, который, один из немногих, получил доступ к засекреченным архивным фондам Сталина, Ежова и Берии. Сенсационная версия ключевых событий XX века, основанная не на грязных антисоветских мифах, а на изучении подлинных документов.Почему Сталин в отличие от нынешних временщиков не нуждался в «партии власти» и фактически объявил войну партократам? Существовал ли в реальности заговор Тухачевского? Кто променял нефть на Родину? Какую войну проиграл СССР? Почему в ожесточенной борьбе за власть, разгоревшейся в последние годы жизни Сталина и сразу после его смерти, победили не те, кого сам он хотел видеть во главе страны после себя, а самозваные лже-«наследники», втайне ненавидевшие сталинизм и предавшие дело и память Вождя при первой возможности? И есть ли основания подозревать «ближний круг» Сталина в его убийстве?Отвечая на самые сложные и спорные вопросы отечественной истории, эта книга убедительно доказывает: что бы там ни врали враги народа, подлинная история СССР дает повод не для самобичеваний и осуждения, а для благодарности — оглядываясь назад, на великую Сталинскую эпоху, мы должны гордиться, а не каяться!

Юрий Николаевич Жуков

Публицистика / История / Политика / Образование и наука / Документальное