Древний Китай. Том 3: Период Чжаньго (V—III вв. до н.э.)

После Хань последовал визит на восток, в Ци, где Чжан И, беседуя с Минь-ваном, после льстивых слов о могуществе Ци стал доказывать, что Цинь намного сильнее, особенно после сближения с Вэй, Хань и Чу. И делал вывод с присущей ему наглостью: не станете служить Цинь, это царство пошлет против вас войска своих союзников. Испуганный Минь-ван принял предложение Чжан И, который после этого поехал в Чжао [Вяткин, т. VII, с. 133–134; Crump, 1970, фрагм. 142, с. 174–175].

Беседа с правителем Чжао тоже началась с реверансов, с упоминания о том, что Чжао, когда-то возглавившее союз хэцзун, будто бы на 15 лет остановило агрессию Цинь (чего на самом деле не было). Но за эти годы, по словам Чжан И, Цинь усилило военную мощь, увеличило свою территорию и даже завладело треножниками чжоуского сына Неба^[84]. Далее Чжан И напомнил об обмане Су Циня, не сумевшего создать крепкий союз хэцзун, а также о том, что теперь все основные царства являются союзниками Цинь, так что разгромить Чжао ему ничего не стоит. Чжаоскому правителю осталось только согласиться с доводами циньского посла и объявить о лояльности по отношению к Цинь [Вяткин, т. VII, с. 134–136; Crump, 1970, фрагм. 237, с. 293295]. А Чжан И отправился в Янь. Здесь он заявил, что на Чжао нельзя особо полагаться, поскольку оно уже ориентируется на Цинь, лучше последовать его примеру. Иного пути нет. Испуганный яньский ван согласился сблизиться с Цинь [Вяткин, т. VII, с. 136–137; Crump, 1970, фрагм. 454, с. 521–522]. После всех этих переговоров Чжан И победителем возвратился в Цинь, где в это время (310 г. до н. э.) у власти встал У-ван, который, по словам Сыма Цяня, еще в юности был настроен против Чжан И. Он отстранил Чжан И от должности сяна, что, по мнению Сыма Цяня, способствовало реанимации союза хэцзун. Желая реабилитироваться, Чжан И предложил циньскому правителю новый заманчивый план. Учитывая, что правитель Ци особенно не любит Чжан И и готов направить войска туда, где он окажется, нужно послать его в Вэй. Ци нападет на Вэй, а Цинь сможет через Хань дойти до Чжоу и овладеть треножниками. У-ван согласился, Чжан И прибыл в Вэй и оттуда послал своего представителя в Чу, чтобы оно предупредило Ци, что не стоит ради Чжан И воевать с Вэй. Но циский правитель, как то и предвидел Чжан И, заупрямился. Тогда чуский посол— по наущению того же Чжан И— разъяснил цискому правителю, что сам Чжан И задумал всю интригу, договорившись с Цинь, что оно вторгнется в Хань и станет домогаться чжоуских треножников, если Ци ввяжется в войну с Вэй. Циский правитель отказался от планов воевать с Вэй, а Чжан И снова получил в Вэй должность сяна и через год, в 309 г. до н. э., умер в этом царстве.

На первый взгляд судьба Чжан И и Су Циня во многом схожа. Чжан И немало сделал для Цинь, но в конечном счете не получил должного признания и умер на чужбине. В целом же эти незаурядные политики и дипломаты конца IV в. до н. э. нейтрализовали усилия друг друга, причем первый из них воздействовал более на разум правителей, стремясь обратить их внимание на усиление Цинь, чтобы сплотиться против него, тогда как второй бесцеремонно запугивал своих царственных собеседников тем, что сильное и агрессивное Цинь вот-вот нагрянет и раздавит их.

Оба метода действовали безотказно. Однако Су Цинь оставлял простор для сомнений, а после того как с трудом созданный им союз хэцзун начал разваливаться, аргументы Чжан И оказывались весомее. Конечно, выступления одних царств против других, вошедших в антициньский союз, означали лишь, что их сиюминутные интересы были сильнее стратегических соображений, побуждавших к объединению. По словам Сыма Цяня, некоторые дальновидные политики, такие, как вэйский сян Тянь Сюй, осознавая агрессивную сущность Цинь и опасность ее для всех остальных царств, пытались воссоздать союз хэцзун [Вяткин, т. VII, с. 139]. Но слабость и безрезультатность этих попыток для части царств антициньской коалиции были связаны с абстрактностью стратегических соображений. Ведь если для Вэй, соседнего с Цинь, угроза со стороны этого царства была насущной, то для отдаленных Янь и Ци едва ли не призрачной. И именно этим пользовался Чжан И.