Расцвет Асини после "темных веков" фиксируется в 8 в. до н.э. (геометрический период). В это время город имел контакты с Афинами, Кикладскими островами и городами Южного Пелопоннеса. Но после конфликта с Аргосом жители Асини были изгнаны и построили город с тем же названием в Мессении. Старый Асини была в основном покинута жителями, но никогда не была полностью заброшена. Предположительно на вершине горы Барбоуна в 7-6 вв. до н.э. располагался архаический храм Аполлона, о котором упоминает Павсаний. Акрополь находился в запустении около 400 лет (с 700 до 300 г. д. н.э.). На это указывает отсутствие артефактов архаической и классической эпох. В нижнем городе (восточнее акрополя) найдены сооружения геометрического и эллинистического периода и захоронения с коринфскими сосудами 4 в. до н.э. Таким образом, часть населения все-таки осталась в Асини – возможно, некоренное население. Поселение Асини существовало и во времена Римской империи. Однако ко времени путешествия Павсания (II век н.э.) оно находилось в упадке и было покинуто жителями. Новые крепостные постройки появились здесь в Средние века.
Голова "правителя Асини" – одна из самых значимых достопримечательностей музея в Навплионе. Находка относится к позднеэлладскому периоду. Артефакт был найден в культовом сооружении эпохи поздней бронзы в нижней части города и может быть датирован 1200 – 1100 гг. до н.э.
В музее Навплиона представлены керамические антропоморфные идолы, найденные в районе, прилегающим к Тиринфу, Навплиону, Асини. К традиционным "фи" и "пси", которые были популярны на всем Пелопоннесе и, возможно, изготавливались в упрощенных формах в домашних условиях и служили либо вотивными предметами, либо талисманами (14-13 вв. до н.э), прибавляется довольно типичная керамическая модель трехногого трона, который использовался для сидящих божеств того же упрощенного типа (13 в. до н.э.), а также сходные по технологии и внешнему виду быки, коровы и собаки.
Росписи крупной керамической посуды, найденные в Тиринфе, удивляют своими условными изображениями лошадей и человеческих лиц. Может быть, это своеобразие артефактов и обусловило перенос этих экспонатов из музея Навплиона в Афины. Характер изображений схематичен и, возможно, имитирует самые архаические изображения. Неслучайно они приходятся именно на Навплион и Тиринф, следующие за критскими образцами – через гавани Навплиона и Асини осуществлялся наиболее интенсивный товарооборот с Критом.
В микенской вазописи мы видим сюжетные композиции, нехарактерные для критского искусства, от которого мастера материковой Греции почерпнули свои основные навыки. Сюжет по какой-то причине потребовал решительного отступления от реализма. Стандартный вывод – деградация критского искусства в материковой Греции. На самом деле критские образцы воспроизводились на низком уровне именно по причине того, что микенская цивилизация искала собственную форму. И вылилась она в так называемый "дворцовый стиль". Ведь вполне возможна и обратная трансформация – развитие, но не из критских форм, а из совершенно других, более примитивных и статичных. Фигуры в микенских вазописных сюжетах оживляют статичные пиктограммы, которые мы видим в египетских настенных росписях. Можно сказать, что микенские сюжеты – это своего рода "ожившие письмена". Линейное письмо Б, напротив, упростило пиктограммы до штриховых композиций, напоминающих прежние – более подробные – рисунки. Египетское пиктографическое (иероглифическое) письмо получило два воплощения: ожившие фигуры микенской вазописи и упрощенные иероглифические штрихи новой письменности.
Деградация заимствованных у критян росписей вполне очевидна: стилизация постепенно приходит к почти полной утрате форм морских животных и растений. Но и это своего рода "развитие" – подчинение иероглифической манере, имитация или продолжение письменных навыков. В конце концов, стилизация замечает форму абстрактным геометрическим узором.