Древний Рим

Наступил второй день семидневных игр, который для Андрокла должен был стать последним. Закованного в цепи, его с группой других заключённых повезли к амфитеатру. Чем ближе они подъезжали к огромному зданию, тем гуще становилась толпа. Здесь были и римляне в белых праздничных тогах, и галлы в длинных штанах, и сирийцы в пёстрых одеждах. Были и случайно заехавшие в Рим германцы, сарматы, парфяне. Все спешили к амфитеатру, пробираясь между лавчонками, где продавались дешёвые закуски для зрителей. Кругом сновало множество гадателей, звездочётов, магов, громко предлагавших прохожим за небольшую плату предсказать им будущее, продать амулет или составить заклинание к демонам. Иногда попадались носилки сенатора, знатной женщины или богатого вольноотпущенника, впереди которых шли рослые рабы, расталкивающие народ.

В амфитеатре Андрокла заперли в обширном помещении под полом. Отсюда в нужную минуту с помощью машин на арену поднимали зверей, охотников и осуждённых.

Наконец, приведённая в действие машина доставила на арену Андрокла и ещё остававшихся в живых заключённых. Был уже вечер, и не имевший потолка огромный цирк был залит светом луны. Но гораздо ярче был свет многочисленных факелов. Андрокл увидел множество глаз, устремлённых на него. Внизу у покрывавшего пол высокого настила, подиума, он разглядел балдахин императорской ложи, места сенаторов и знатных иноземцев, дальше четырнадцать скамей всадников и, наконец, поднимавшиеся ввысь, разделённые проходами и лестницами, ряды скамей, где сидел простой народ, а на самом верху — места, отведённые женщинам. Проведённая по вделанным в стену трубам, смешанная с благовониями, вода приятно охлаждала воздух.

Андрокл лишь беглым взглядом окинул, амфитеатр, когда с разных сторон на арене стали появляться группы зверей — медведей, леопардов, львов. Давно не кормленные, они рыча смотрели на людей и были готовы на них броситься. Андрокл невольно зажмурился.

И вдруг он почувствовал, как об его тело трётся жёсткая шерсть, а его ноги лижет шершавый язык. Открыв глаза, он увидел льва, который смотрел на него. Сомнений не было: это был его друг из африканской пустыни. Он узнал его и радовался встрече. Андрокл бросился к льву и обнял его за шею. При таком невиданном зрелище весь амфитеатр на секунду замер, а затем раздался гром аплодисментов. Подозвав Андрокла, император заставил его рассказать свою удивительную историю.

Зрители в один голос потребовали, чтобы Андрокла освободили и подарили ему льва. Император поморщился, но согласился. Это было встречено шумным одобрением.

Когда Андрокл вывел из цирка своего льва, уже весь город знал о необычайном событии. Со всех сторон его зазывали в таверны, угощали, предлагали ему деньги, бросали в льва цветами. Было трогательно, что зверь оказался благороднее и милосерднее римского сенатора, проконсула Африки.

Плотник из Арелаты

— Не укажешь ли ты мне, друг, недорогую таверну поблизости? — обратился высокий белокурый молодой человек в галльском плаще и штанах к бедно одетому старику с умными, живыми глазами, судя по наружности, греку.

— Идём со мной, — предложил тот. — Я и сам намеревался закусить и выпить после трудового дня. Таверна прямо против нас, видишь — на вывеске изображён Меркурий, а рядом надпись: «Здесь Меркурий обещает барыш, Аполлон — здоровье, Септуман (это хозяин таверны) — приют и обед. Тот, кто войдёт, наверно, не прогадает. Заметь это, путник, кто бы ты ни был».

Собеседники вошли в таверну и, расположившись в полутёмной комнате, попросили дешёвого вина, варёных бобов и рыбного соуса. Новые знакомые разговорились.

— Ты, видно, только что пришёл в Арелату? — спросил старик — грек. — Откуда ты и что намерен здесь делать?

— Меня зовут Квинт. Кандидий Бенигн, — ответил тот, — я римский гражданин. Мой отец происходит из галльского племени римов. Он 25 лет прослужил в римской армии, в третьей галльской когорте. Он сражался с германцами, а затем, уже при императоре Траяне, воевал с даками. Когда. мой отец ушёл в отставку, он получил римское гражданство для себя и детей. Его даже освободили от податей и повинностей и дали участок земли на Рейне. Ведь ради таких наград и идут провинциалы в римские вспомогательные войска; иначе, ты сам знаешь, простому человеку не выйти в люди.

— Ты прав, — сказал грек. — Значит, ты — сын земледельца.