Древний Рим. Быт, религия, культура

Кроме инфекций случались и обыкновенные случайности и жизненные невзгоды, несчастные случаи, врожденные уродства, несварение желудка, ревматизм, подагра и всяческие другие болезни, которым подвержена человеческая плоть. Из опасностей, созданных руками человека, невероятное физическое напряжение рабочего класса было, возможно, самым распространенным.

Тяжелый труд на мукомольнях и отсутствие механических вспомогательных средств для подъема и переноски тяжестей вызывали растяжение мышц, преждевременный износ сердца и организма грузчиков, носильщиков, гуртовщиков, портовых грузчиков и особенно плотников.

В самом городе многочисленные мелкие сукновальни с их непродуманными методами и еще более едкими химикалиями, определенно, были столь же опасны для здоровья, сколь и неприятны. Многие мельницы и пекарни не были бы в столь плачевном состоянии, если бы не излишняя грязь и запущенность, в которой пребывали работающие там люди и животные. Под золотом и позолотой дворцов, храмов и величественных общественных зданий гноились язвы, дискредитирующие хваленую цивилизацию и урбанизацию императорского Рима, – пороки, которые были хуже всего, поскольку почти от всех них вполне можно было бы избавиться, но никому до этого не было дела.

СМЕРТЬ И ПОХОРОНЫ

Когда наступает неизбежное и семейный круг разрывается смертью, религиозное соблюдение древних традиций требовало, чтобы умирающего клали на землю умирать в контакте с землей, куда он вскоре попадет. Последний вздох умирающего ловил ближайший родственник, который закрывал глаза усопшему и, возможно, клал монету ему или ей в рот, чтобы заплатить Харону, этому мистическому перевозчику, который должен был перевезти душу через реку Стикс в подземный мир. Все члены семейства должны были стоять рядом, скорбя. Профессиональные гробовщики – полликторы – готовили тело к похоронам. Если умерший занимал высокую должность, его одевали в должностную одежду, а голову венчали венком из дубовых или лавровых листьев, которые иногда были из золота. Простых граждан одевали в тогу. Тело покоилось в домашнем атриуме и оплакивалось наемными плакальщицами – префиками. На улице перед домом ветви кипариса предупреждали прохожих, что в доме умерший.

Похоронная процессия могла быть очень торжественной, если покойный был выдающимся или очень богатым человеком. Носилки, на которых покоилось тело в позе живого, несли восемь мужчин с шедшими во главе флейтистами для тех, кто умер молодым, и трубачами для пожилых; затем шли члены семейства. Во времена республики несколько мужчин-родственников надевали посмертные маски своих выдающихся предков. Такая процессия производила внушительное впечатление на зрителей, которых обычно приглашал на похороны нанятый глашатай. Именно по таким случаям великие люди исторического прошлого Рима, казалось, опять оживали, выставляя напоказ могущественные достижения прошедших веков к бесконечному восхищению и благодарности живущих. Когда с появлением единоличного правления и вымиранием старинных благородных семейств такие демонстрации становились малочисленнее и в конце концов прекратились, Рим потерял свою самую сильную связь с прошлым вместе с побуждающим стимулом к достижению равновеликих свершений в будущем.

Рис. 26. Похоронная процессия

Процессия останавливалась на Римском Форуме, где произносилась речь – панегирик, восхваляющая умершего мужчину или женщину, тело которого затем переносилось на подготовленный погребальный костер. После того как родственник поджигал костер, а тело сгорало в пламени, прах, охлажденный вином или водой, собирали в урну. Похоронной церемонии предшествовало застолье, и еще одна поминальная трапеза устраивалась в семейной усыпальнице, когда позднее урна с прахом переносилась туда. После девятидневного траура новый обряд жертвоприношений в виде пищи совершался на могиле.

Рис. 27. Могилы выдающихся граждан

Иногда эти церемонии проводились с царственной роскошью, особенно если покойного страстно обожала толпа, как Юлия Цезаря, или он был провозглашен «спасителем Отечества», как Август. Это до некоторой степени можно считать справедливым. Но и не столь значительные, «маленькие» люди могли купить свой последний час славы; Изидор (Isidorus), вольноотпущенник, оставил миллион сестерциев для расходов на свои похороны в 8 году до н. э. Он мог это позволить себе, поскольку имел состояние в 60 миллионов, кроме 4116 рабов, 3600 пар волов и 257 000 голов другого скота. В то же время он жаловался в своем завещании, что «понес огромные потери в гражданской войне».

Большая часть такого наследства тратилась на гладиаторские бои и «похоронные» игры, а также на угощение.