Древний рим — история и повседневность

Ограничивая право проведения воды в частные дома, власти стремились сохранить значение и престиж уличного водоразбора. Его вода, как мы видели, обеспечивалась в первую очередь и потому стояла иерархически выше, чем вода частная или даже "именем Цезаря". Она считалась непосредственным общинным достоянием, и для пользования ею тоже нужно было именное разрешение сенатора - смотрителя водопроводов. То была, другими словами, вода не для прохожих и случайных людей, а только для своих. С тем же восприятием воды как общинного достояния связано отношение в Риме к ее продаже. Такая продажа существовала - это прямо явствует из источников[111], но из того, насколько редкими и беглыми являются упоминания о ней, явствует и другое: что она играла в Риме несравненно меньшую роль, чем, скажем, в Греции[112]. Показательно, что по мере подачи воды в частные дома относительный удельный вес уличного водоразбора сокращался, но в абсолютных цифрах он неизменно продолжал расти[113]. Пережиточно, генетически, общинное мышление продолжало жить, и одно из доказательств тому - последняя из отмеченных выше особенностей римского водоснабжения: упорное нежелание римлян ограничивать в своих городах и домах свободное течение воды.

Выше мы упоминали о том, что в глубокой древности римляне видели в источниках и реках либо богов, либо их обиталища. В классическую эпоху, то есть при поздней республике и ранней империи, это представление продолжало жить отчасти в виде искреннего убеждения, отчасти как дань народной традиции или как миф, сплетшийся с поэтическим образом. "Белы твои, о Клитумн, стада, постоянно омыты // Влагой священной твоей", - обращался Вергилий к притоку Тибра[114]. Вряд ли можно свести к поэтическому вымыслу ту речь, с которой во время битвы с Ганнибалом обращался к реке Требии римский полководец Сципион[115].

Богами, однако, были не только источники и реки сами по себе. Водопроводы, уличные фонтаны и колонки также имели свой культ, как и питавшие их родники[116]. Ежегодно 13 октября отмечался праздник Фонтаналий, посвященный главному богу источников Фонту - в этот день в его честь украшали цветами равно и родники и колодцы[117]. Не исключено поэтому, что и рельефные изображения, неизменно украшавшие уличные колодцы, имели если не сакральный характер, то сакральное происхождение. В одном из своих стихотворений Стаций славит нимф, которые "в Лации и на семи Рима холмах обитают", но которые в то же время "полнят волною своей" течение Тибра, живут в водах Анио и Марция и "сжатые камня громадой, по аркам высоким стремятся"[118].

Если в стихах Стация стирается грань между нимфами, живущими на холмах и в реках Лация, и теми, что населяют его водопроводы, то Проперций прямо включает в число священных источников наряду с Тибурном и Клитумном также и Марциев водопровод[119]. В специально отстроенных и питавшихся водопроводной водой нимфеях, заполнявших Рим и города империи, совершались обряды, связанные с культом местных источников[120].

Единый строй восприятия охватывал, таким образом, не только естественные водоемы, но соединял в общем сакральном представлении источники, реки, водопроводы, колодцы, фонтаны, уличные колонки. Водопровод, по-видимому, воспринимался как простое продление источника, а водоразборная колонка или уличный фонтан - как один из его выходов. Отсюда - та изоляция распределительных линий каждого водопровода от других, которая отмечалась выше как одна из трудно понимаемых особенностей римского водоснабжения.

48а, б; 49. Водопроводные трубы из Помпей

50. Схема водораспределительного устройства в головном сооружении римского водопровода

51. Водоразборная камера в Немаусе