Древний Рим. Взлет и падение империи

Год пребывания Цезаря на посту консула представляет собой логическое завершение всей долгой борьбы между популярами и конституционалистами. Как выяснилось, победу в ней праздновали популяры. В самом деле, в 59 г. до н. э. случилось неслыханное: главным популяром своей эпохи, человеком, готовым презреть традиции и пойти наперекор воле Сената, оказался не какой-нибудь народный трибун, а консул — политик, чьи полномочия были одними из самых широких в республике. Впрочем, он не отказывался и от проверенных временем радикальных методов, которыми не раз пользовались народные трибуны. Когда, например, Цезарь, предложив законопроект Помпея о наделении солдат землей, натолкнулся на стену сопротивления со стороны оппозиции во главе с Катоном, то он не отступил перед коллективной волей коллег-сенаторов, как сделали бы другие консулы на его месте, а, выйдя из здания Сената, самостоятельно направил законопроект в Народное собрание, где тот был успешно принят. Но Цезарь был готов и на более крайние меры. В дни, когда принимались решения по другим проектам Цезаря и Помпея, второй консул Бибул раз за разом пытался помешать слушаниям, ссылаясь на дурные знамения. Однако Цезарь, не обращая на него внимания, попросту «продавил» свои предложения. Нарушал ли Цезарь закон? Катон, скорее всего, думал именно так.

В лихорадочном напряжении 59 г. до н. э. Цезарь и Помпей объединились в своих «противозаконных» действиях. Они вновь прибегли к такому опасному и не раз уже использовавшемуся обеими сторонами средству, как грубая сила. Когда Катон блокировал самую возможность обсуждения земельной темы в Сенате, Цезарь поручил своим ликторам схватить неуемного сенатора и бросить его в тюрьму (правда, в итоге ему пришлось пойти на попятную). Но это было только начало. Над Римом нависла угроза со стороны ветеранов армии Помпея — тысяч бывших солдат, лично преданных командиру. Чтобы обеспечить «правильные» итоги голосования по земельному вопросу, отряды приспешников Помпея в назначенный день появились на Форуме и ничтоже сумняшеся очистили его от всех противников законопроекта. В стычке с ними пострадали даже Катон и Бибул, чья охрана была разбита, а магистерские фасцы сломаны. В довершение унижения на голову консула вылили ведро помоев.

На следующий день Бибул созвал заседание Сената и подал жалобу на столь грубое и беззаконное обращение с собственной персоной. Хотя сенаторы и сочувствовали ему, они не знали, как ему помочь. Всю вторую половину года Бибул провел дома, дрожа от страха за свою жизнь. Тем временем разведший бурную деятельность Цезарь просто бойкотировал Сенат, наплевав на все обычные процедуры и проводя свои законопроекты напрямую через Народное собрание без каких-либо препон. Таким образом, год выдался необычайный. И на этом дело не закончилось.

По традиции каждый консул по окончании срока своих полномочий получал звание проконсула и наместничество в какой-нибудь римской провинции, которую выбирал для него Сенат. В отчаянной попытке сдержать честолюбивого и расчетливого Цезаря Катон и другие консерваторы решили отправить его на тихие сельские просторы Италии. Здесь не с кем было воевать, некого разорять и не на ком наживаться, завоевывая тем самым преданность армии. Словом, пребывание там должно было означать преждевременное завершение блестящей и яркой карьеры Цезаря. Но у того оказались собственные планы. С его подачи преданный Цезарю трибун провел через Народное собрание иное решение, согласно которому в распоряжение Цезаря на пятилетний срок попадали куда более перспективные провинции: Цизальпинская Галлия (район по восточную сторону Альп, см. карту на с. 123) и Иллирия (на Далматинском побережье). По невероятному стечению обстоятельств наместник Трансальпийской Галлии (район по западную сторону Альп) умер весной 59 г. до н. э., так что и этой провинции тоже срочно требовался правитель. А отсюда открывался путь к землям, которых еще не коснулась власть Рима, и это обещало новые военные кампании, завоевания и добычу.

В Сенате Помпей также предложил предоставить Цезарю управление Иллирией и обеими Галлиями. Жалкие остатки аристократической элиты, которые еще приходили на заседания Сената, удовлетворили это предложение. Даже если бы они отказали Помпею, Народное собрание все равно дало бы Цезарю желаемое; предоставив же Цезарю наместничество самостоятельно, они не потеряли бы лица и хотя бы внешне сохранили верховенство над Народным собранием.