Древний Рим. Взлет и падение империи

Но консервативные круги Сената вовремя заметили опасность. Многие из них сами являлись крупными землевладельцами, нарушавшими ограничения, налагаемые законом. А человеком, который более всех пострадал бы в случае успеха предлагаемой Тиберием земельной реформы, был не кто иной, как Насика. Под его предводительством консерваторы подготовили контрмеры. На тех же самых выборах трибунов им удалось провести своего кандидата, который должен был представлять их интересы в Плебейском собрании. Марк Октавий, друг детства Тиберия, поначалу отказался помогать фракции Насики и принимать участие в выборах. Однако в конечном счете ему не хватило мужества и твердости характера, чтобы противостоять давлению со стороны мощной группировки сенаторов. Возможно, им достаточно было только намекнуть ему, что его карьере придет конец, если он откажется выполнять их требования. Как бы то ни было, Октавий принял участие в выборах и также был избран на пост трибуна.

После того как в начале 133 г. до н. э. оба государственных мужа вступили в должность, Римской республике предстояло пережить величайшее политическое потрясение в истории. Никогда доселе Форуму не доводилось быть свидетелем насильственного выяснения отношений.

УБИЙСТВО В РИМЕ

К началу 133 г. до н. э. приток баснословных богатств, случившийся после победы над Карфагеном тринадцатью годами ранее, вероятно, казался событием из какой-то другой эры. Строительные программы, которыми аристократы хотели увековечить свои военные победы, застопорились; цена на зерно сначала выросла вдвое, а затем еще раз удвоилась; затратная война в Испании, остававшаяся незавершенной, высасывала все средства из казны. Тем временем продолжающийся рост числа безземельных граждан вел к увеличению безработицы в городе.

И в этот именно год, когда повсюду царили напряженность и возбуждение, на побеленной деревянной доске, вывешенной в Римском Форуме, был начертан земельный законопроект народного трибуна Тиберия Семпрония Гракха. В назначенный для голосования день свое мнение предстояло высказать тридцати пяти трибам (или избирательным комиссиям) плебса. Четыре трибы представляли городской плебс Рима, семь — ближние пригороды и двадцать четыре — сельские районы. Поскольку сенаторы могли повлиять на городской плебс силой своего положения, денег и связей, Тиберию для принятия закона требовалось обеспечить прибытие как можно большего числа выборщиков из деревень.

Голосование могло быть устным либо письменным, в последнем случае использовались маленькие деревянные пластинки, смазанные воском; их подавали председательствующему магистрату, стоявшему на возвышении на особых деревянных мостках, — с помощью этих мер предполагалось оградить голосующих от угрозы какого-либо внешнего давления. Плебейское собрание располагалось на склоне к северу от Форума. Место для собраний представляло собой несколько концентрических рядов каменных ступеней, которые наверху близко примыкали к зданию Сената. Пользуясь выгодами своего местоположения, сенаторы могли наблюдать за происходящим у плебеев, приветствовать или освистывать их решения.

Очень скоро им представилась возможность воспользоваться этим преимуществом. В преддверии дня голосования было организовано несколько слушаний, в ходе которых Тиберий мог разъяснить положения предлагаемого законопроекта, а присутствующие — выразить свою точку зрения. Когда он всходил на трибуну, то в первом же его движении отражалась революционная сущность законопроекта: он вставал спиной к Сенату и направлял свою речь непосредственно собравшемуся плебсу. Это был вызов традициям, сложившимся в республике. Обычно любая законодательная инициатива сначала представлялась на одобрение Сенату и только после него выносилась на голосование. Но в том, как говорил Тиберий, никакого пренебрежения к традициям не ощущалось. Он спокойно стоял на трибуне, тщательно подбирал слова, при этом говорил выразительно, не допуская дерзости в тоне:

«Дикие звери, населяющие Италию, имеют норы, у каждого есть свое место и свое пристанище, а у тех, кто сражается и умирает за Италию, нет ничего, кроме воздуха и света, бездомными скитальцами бродят они по стране вместе с женами и детьми, а полководцы лгут, когда перед битвой призывают воинов защищать от врага родные могилы и святыни, ибо ни у кого из такого множества римлян не осталось отчего алтаря, никто не покажет, где могильный холм его предков, нет! — и воюют и умирают они за чужую роскошь и богатство, эти «владыки вселенной», как их называют, которые ни единого комка земли не могут назвать своим!»[23]