Древний Рим. Взлет и падение империи

Хотя консервативные политики всячески обихаживали своего новоявленного защитника, потребовались экзальтированные излияния любви и поддержка со стороны народных масс, чтобы Помпей окончательно почувствовал себя на коне. Когда он оправился от серьезной болезни, настигшей его в Неаполе, римские граждане по всей Италии восприняли эту новость с огромной радостью, принесли обильные жертвы и устроили торжества. По пути в Рим Помпея встречали толпы людей, украшенных венками и держащих в руках пылающие факелы. А когда они провожали Помпея дальше, то осыпали его цветами. Такой размах народного ликования подействовал опьяняюще и даже ослепляюще: «Гордыня и великая радость овладели Помпеем и вытеснили все разумные соображения об истинном положении дел».[39]

Восприятие Помпеем действительности стало теперь еще более неадекватным. Когда на восточной границе Рима в Парфии возникла напряженность, Сенат выступил с инициативой, чтобы и он, и Цезарь предоставили по легиону для ее устранения. Поскольку Цезарь получил от республики лишний легион, то Сенату имело смысл взять оба необходимых легиона у Цезаря. И тот был рад воспользоваться этим случаем, чтобы проявить себя сторонником мира, стремящимся к разрешению кризисной ситуации. Поэтому Цезарь охотно отправил в Рим два своих легиона. Когда они прибыли в Италию, то один из офицеров по имени Аппий стал распускать слухи, будто армия Цезаря не так грозна и ее успехи в Галлии преувеличены. Помпею будет более чем достаточно этих двух легионов, чтобы справиться с угрозой со стороны Цезаря, заявил Аппий, еще более подхлестнув самоуверенность Помпея. Это с его легкой руки Цезарь пошел вверх, думал великий полководец, и теперь ему не составит труда спустить Цезаря с небес на землю. Позже, когда один из сенаторов, озабоченный тем, что Помпей не прикладывает особых усилий для подготовки армии, спросил его, будет ли достаточно двух легионов, чтобы защитить республику, в случае если Цезарь двинется на Рим, Помпей невозмутимо ответил, что для волнений нет повода. «Стоит мне только, — сказал он, — топнуть ногой в любом месте Италии, как тотчас же из-под земли появится и пешее, и конное войско».[40]

В середине 50 г. до н. э. союзник Цезаря по имени Марк Целий Руф (к слову, известный своим беспутством) провозгласил, что политический роман Цезаря и Помпея окончен. На устах у всех римлян — от раба до сборщика налогов, от нищего до сенатора — были теперь только два слова: «гражданская война». И тем не менее, когда в конце года стороны подошли предельно близко к открытому столкновению, большинство сенаторов высказалось за то, чтобы не дать расколу произойти. В ноябре за мирное разрешение вопроса проголосовало 370 человек против 22. Однако это решение означало одно: необходимость уступить Цезарю. Для Катона подобный шаг был просто немыслим.

Но слабость Сената вынуждала самих ультраконсерваторов во главе с Катоном к действиям, лишенным правовой базы. После голосования консул 50 г. до н. э. Гай Клавдий Марцелл воскликнул: «Побеждайте, чтобы иметь Цезаря тираном!» — и выбежал из Сената. Он и второй консул направились в дом Помпея, находившийся на окраине города, и почти театрально вложили ему в руки меч. Тем самым они благословили его на то, чтобы вступить в бой с Цезарем во имя защиты республики. Также они предоставили ему в распоряжение два легиона, расквартированные в Италии, и право набрать дополнительные войска. Помпей, не желая показаться зачинщиком, торжественно отвечал: «Что ж, если нет другого выхода…» На самом-то деле он, конечно, желал войны.

В первый день 49 г. до н. э. Цезарь вновь выступил с позиций миротворца, полагая, что достаточно напугал Сенат. Новоизбранный трибун Марк Антоний, проводник идей Цезаря в Риме, зачитал письмо от проконсула, в котором говорилось следующее: за многочисленные успехи в Галлии римский народ даровал Цезарю право выдвигаться на выборы заочно; собираясь воспользоваться этим правом, он готов сложить оружие, но только если Помпей сделает то же самое.

В ответ один из новых консулов, Луций Корнелий Лентул, разразился гневной тирадой. Не время давать слабину, заявил он. Если сенаторы пойдут на уступки, консулам придется призвать на помощь Помпея с его армией. Именно он является оплотом спокойствия в республике, и они не замедлят обратиться к нему за поддержкой, пока не стало слишком поздно. Большинство сенаторов было настолько ошарашено подобными угрозами, что вынуждено было согласиться с тестем Помпея Метеллом Сципионом, предложившим назначить день, до которого Цезарь должен сложить оружие, а иначе он будет объявлен врагом отечества. На заседании Народного собрания Марк Антоний наложил вето на это постановление, и ситуация опять зашла в тупик.