Древний Рим

Любопытно, что даже явно не симпатизирующий ему Т. Моммзен, возражая против «власти черни», обвиняя Тиберия Гракха в тирании и демагогии, считал все же его патриотом и весьма даровитым человеком. Моммзену не нравится намерение Гракха дать возможность народу «вмешиваться в дела управления» страной. Он осуждал его за то, что он вырвал из рук сената орудие управления и контроля. Как это так, как посмел Гракх дать возможность «налагать на проекты легальный штемпель суверенной народной воли»! Конечно, совсем другое дело протаскивать в парламенте закон в угоду толстосумам и власть имущим! Таких и сегодня хватает. Моммзен оплакивает Цезаря и выражает восторг по поводу смерти Гракха. Как же это прекрасно и умно, что в итоге «демоны революции, которых он сам призвал, овладели неумелым заклинателем и растерзали его» (Гракха). Нас удивляет не смерть Гракха и даже не то, как долго жил человек, говоривший: «Республика – ничто, пустое имя без тела и облика» (Цезарь), а то, как редко в парламентах и сенатах мира можно встретить бойца за дело народа.

Благодаря активной и справедливой политике Тиберия, поддержанной затем братом Гаем Гракхом, около 80 тысяч крестьянских семей получили наделы. Почти полмиллиона десятин земли было заселено и засеяно. Гибель трибуна не остановила деятельности и аграрной комиссии народа, которая осуществляла конфискацию излишков земли в крупных поместьях. Продолжил дело брата Гай Гракх (153–121 гг. до н. э.), избранный трибуном в 123 и 122 гг. Он предпринял меры по оживлению экономической жизни, строил дороги, провел и хлебный закон, по которому плебей мог купить дешевый хлеб. Эта акция означала признание за государством обязанности оказать помощь малоимущим. Он же настаивал на том, чтобы народу достались богатства пергамского царя, перешедшие к Риму. Тогда италийские крестьяне получат средства для покупки нужного инвентаря (представьте себе, если правительство России вдруг вернуло бы награбленные у народа и вывезенные за рубеж миллиарды – ученым, крестьянам, врачам, учителям!). Гракх провел закон, давший право народу обращаться с апелляцией к народному собранию (кстати, такое же право отныне получили и солдаты, которые смогли теперь обжаловать решения своих отцов-командиров). На военную службу в Риме не могли призвать лиц моложе 17 лет. Согласно закону прекратились вычеты из солдатского жалованья и жуткие задержки выплат. Он же потребовал предоставления гражданства Рима всем его союзникам. Речи Гая Гракха производили столь сильное впечатление, «что нельзя было сдержать слез». Число сторонников народной демократии росло. В результате реформ количество мелких сельских хозяйств выросло с 318 тысяч до 395 тысяч за 9 лет. Сенаторы и богачи ненавидели Гая Гракха не меньше, чем его великого брата. И вновь спор богачей и народа разрешился тогда кровавой битвой. Погибло несколько тысяч сторонников Гая, тела их бросили в реку, а за отрубленную голову Гая Гракха сенат Рима выдал его убийце столько золота, сколько весила отрубленная голова героя… Имущество народных заступников было отобрано и передано в казну, дома разграблены. Матери запретили носить траур по ее невинно убиенному сыну. Вероятно, им не нашлось бы места в колумбарии, где покоились урны с пеплом умерших (с конца республиканского Рима до середины императорской эры).

Римский колумбарий. Место захоронения

После смерти народных трибунов простой люд Рима лишился своих главных защитников. Русский историк, публицист, издатель Н. И. Новиков, крупнейший просветитель XVIII в., сказал о республиканцах: «В благополучном веке Рима вольность была душою красноречия и заставила Силлов и Помпееев дрожать пред народным трибуном. Но когда после благородной гордости сих республиканцев последовало подлое рабство во времена императоров, то сей благороднейший жар вдруг погас, и разум римлян вместе с их вольностью погребен был на полях фарсальских». Не погребли ли и мы с приходом подлого века и рабства денег вольность великого народа, а заодно и наш разум на полях фарисейских?!