Древний Рим

По тому же пути пошла и Екатерина II, духовная «дщерь Петрова»… Многие «воздушные замки», которые обретут реальность в архитектуре царской России, имели своим основанием античность… Так, в 1770-х годах у Екатерины II возник замысел «выстроить… греко-римскую рапсодию в моем Царскосельском саду». Далее был представлен развернутый план этого замысла: «…Требуется, чтобы один или несколько… художников поискали в греческой или римской античности, чтобы найти там дом с полной обстановкой… Следует создать резюме века Цезарей, Августов, Цицеронов и Меценатов и создать такой дом, в котором можно было бы поместить всех этих людей в одном лице… если некоторые из этих листов достаточно понравились бы императрице, чтобы она пожелала увидеть их исполненными, тогда бы… соединили их в известном порядке в едином здании и представили бы все способы выполнить его в саду…» Воплощая сей замысел русской императрицы, архитекторы разработали проекты «Павильона наук и искусств» (Шарль де Вайи) и «Античного дома» (Шарль Клериссо). Последний из них постарался найти такое здание, в котором могло бы находиться сразу несколько знаменитых деятелей Рима. Поразмыслив, он решил, что удобнее всего им было бы «встретиться» в термах. Поэтому его «античный дом» по композиции и напоминал знаменитые термы Диоклетиана. Именно эти термы являлись типичным сооружением Древнего Рима, где можно было воссоздать некое подобие «игры», похожей на античную жизнь, чего так желала императрица. Ученые считают, что хотя замысел тогда и не воплотился, сама идея подсказала мысль о приглашении в Россию Ч. Камерона, известного книгой о древних банях. Первое произведение архитектора в России – термы в Царском Селе. В облике галереи и терм присутствовал дух античности. В них оживает ушедшая античная красота… Г. Державин назвал Камеронову галерею храмом, где грации танцуют под звуки арфы. Поэт И. Богданович заметил, что такие чертоги «создавать удобны только боги», поселив в них Флору и Помону. А. Пушкин дал постройке Камерона звучное имя храма россий-ской Минервы.

«Александрийский столп» в Петербурге

Поэтому немудрено, что и впредь будем в архитектуре, искусстве, литературе нет-нет да и оглядываться на великий Рим, ища в его чертах то величие и мощь, которое было присуще некогда Российской империи. В своих представлениях иные считали Российскую империю более великой, нежели Римская. Вспомним строки поэта: «Я памятник себе воздвиг нерукотворный, / К нему не зарастет народная тропа, / Вознесся выше он главою непокорной / Александрийского столпа». Вот и Валерий Брюсов подчеркнет в стихотворении «Александрийский столп» то обстоятельство, что колонна, воздвигнутая в 1834 г. на Дворцовой площади в Петербурге по проекту Монферрана, была выше знаменитой колонны Траяна в Риме:

На Невском, как прибой нестройный,
Растет вечерняя толпа.
Но неподвижен сон спокойный
Александрийского столпа.
Гранит суровый, величавый,
Обломок довременных скал!
Как знак побед, как вестник славы,
Ты перед царским домом стал.
Ты выше, чем колонна Рима,
Поставил знаменье креста.
Несокрушима, недвижима
Твоя тяжелая пята…

На почтение пред Римом указывает не только надпись на постаменте Медного Всадника, сделанная по латыни (Petro primo Catharina secunda), но и то, что для русских декабристов имена Катона и Брута стали светочами в «темном царстве» нашего монархизма; Ливий, Цицерон, Тацит, Плутарх, как писал один из наших авторов, стали «почти настольными книгами» русской интеллигенции. И даже общественный идеал декабристов, если судить по их признаниям на следствии, вырастал из изучения «истории республик римской и греческой». Рим же они воспевали не только и не столько как «властелина вселенной», но как «край свободы и законов», что воспроизвел «Брутов двух, и двух Катонов» (впрочем, каков на деле был «дух римской свободы», вы имели возможность убедиться).