Древний род 3

— Нет! Я не хочу это видеть! Не-е-ет! — застонал Альбертли. Он понял что всё это время был вторым барабанщиком… Он закрыл глаза, но не перестал видеть.

Мир стал тусклым, один барабан стоял перед ним, ярко выделяясь среди всего. Альбертли не чувствовал тела, оно словно онемело, рука резко опустилась, неохотно будто у манекена из рассохшегося дерева. И вот послышался удар! Затем она поднялась и опустилась другая, от каждого мерного удара содрогалась земля, сотни голосов кричали, гремели взрывы. Император взлетел с постамента и направился на поле битвы. Захолодный принял свой последний бой. Альбертли знал это из истории и знал, что он погибнет.

Барабан отбивал ритм, Альбертли словно остекленел внутри, но руки послушно опускались. И тут пробелск! Альбертли почувствовал своё тело и решил сделать так-же. Повторить движения барабанщика. Раз, руки опустились к поясу, два, схватились за клинок, три поднялись кверху, четыре, опустились…

Инструмент издал последний в своей жизни звук, то был скорее не стук, а взрыв. И магия рассеялась.

Альбертли победоносно оглянулся, путники отходили из оцепенения. А он сам, взглянул на клинок. От начала лезвия, до того места, докуда клинок вошел в инструмент, сталь была белой, словно отполированной. И тускло светилась. От нее шел жар.

Помахав лезвием чтоб то остыло, Маг убрал его в ножны.

— Что застыли? Все живы? Всё, идем дальше, — Хантер был само спокойствие, правда малость нервозное.

— Ч-ч-что это было? — Трясясь как лист на ветру, спросила крылатая.

— Привыкай, Ангелина, — грустно сказал Маг — с подобным нам еще придется столкнуться… Инструмент кстати называется Барабан, если кому интересно…

— Я думаю мы все это слышали. — Сказал Хантер злобно.

Хранилище было заполнено различными музыкальными инструментами, играющими самостоятельно. Что-то играло колыбельную, от которой все валились с ног, что-то выпускало трели, которые пробивали стены. Но по большей части, магия была контактной.

Ради забавы и для занятия скучающего ума, Альбертли решил её классифицировать и разбил на классы:

контактная — вредящая только при контакте,

коротко дистанционная — вредящая если подойти близко,

интуитивная — атакующая по магическому следу,

визуальная — атакующая только того, кого видит,

ареальная — вредящая без конкретной цели (например, магическое зеркало, которое светило жутким, обжигающим светом) и

особо агрессивная — магия которая стремится уничтожить их сразу, как только они появляются в хранилище, и преследующая их.

Правда вся классификация Альбертли рассыпалась, когда на них напало лосковое покрывало. Которое вообще не вело себя агрессивно, оно просто летало вокруг, обматывалось вокруг людей, висело некоторое время, потом улетало. Куда его приписать, маг не знал, и понял, что надо либо сильно расширить список классификации, либо выкинуть его в мусор.

И пока Альбертли размышлял что делать со списком, ему на голову, выдав триумфальный рёв, упала огромная труба и проревела в ухо ещё один низкий аккорд.

После она пыталась ещё как-то оглушить и без того сидящего на полу мага, но на неё обрушился Хантер. И некоторое время, троица могла наблюдать картину как Хантер, своим мечом и тяжёлыми сапогами долго мял, агонизирующий неприятными звуками инструмент.

Тогда маг отметил ещё одну тенденцию. Чем ближе к краю тем более дорогие вещи им попадались. Даже здесь, в хранилище не самого богатого рода, можно было встретить вещи из весьма недешевого Лоска. А одних гербов тут было на целое состояние.

Эту ткань получали при помощи вымачивания в кислоте одного вида пещерных грибов. Побывав в кислой среде, они становились жидкими. После надо было слить кислоту, промыть их под проточной водой и бросить на мелкое сито. Тончайшие нити из сита на воздухе моментально твердеют, из них получается ткань самых невероятных расцветок и с ярким блеском. А вот окрашивают её исключительно магией. Такие грибы росли всего в нескольких шахтах на Полактосе и потому ткань была невероятно дорогой.

При приближении компании, на полке загудел инструмент. Внешне он напоминал большой, медный таз, из которого исходили металлические лучи. Меж них были натянуты струны. Инструмент назывался “удион”, он издавал низкое, но воистину грозное звучание, играть на нём было сложно. Один такой инструмент мог наполнять большие залы громкой, ни с чем несравнимой музыкой от которой по телу проходили мурашки.