Древний род: Сотый Богомир (СИ)

Людям и обращенным это не сильно мешало, обувь защищала от травм и порезов об острые камни, а вот лошади от этого страдали. И хоть их ноги, до сустава, перед перевалом, обмотали накладками, из толстой кожи, без потерь не обошлось. На второй же день, одна из лошадей сломала ногу и весь караван, на ужин, почивал конину. Через три дня, подопечным Степановича, пришлось пустить в котлы сразу две лошади. В тот же день, десяток Кобзаря лишился одной из заводных лошадей. Она сгинула, упав с обрыва в 'бездонную', затянутую туманном, расселину, вместе с седлом и седельной сумкой одного из охранников каравана.

Нам удалось избежать потерь в лошадиной силе, только благодаря Николаю. Он сел верхом, на одну из передних лошадей 'состава' Маэстро и направлял их. Я, управляя кибиткой Кузьмы, следовал за ним. А вот самих здоровяков, Николай отправил вперед и, то и дело, тыкал им на тот или оной камень, который те убирали с дороги или сбивали его с помощью кувалды.

На вершине перевала, куда мы добрались раньше моховского каравана, увидев 'ГДЕ' предстояло вести лошадей, я обомлел.

Между двумя обрывистыми скалами, на одной из которых стояли мы, была не расселина, а целая пропасть, внизу которой виднелась горная река. Через эту пропасть, нарушая все законы физики, - как и везде в новом мире - был перекинут кусок скалы, по-видимому, некогда обрушившийся с верховий гор. Почему он не раскрошился при падении и продолжает стоять? Не понимаю, ведь он точно должен был развалиться под собственным весом. Расстояние небольшое, всего полтора десятка метров, но как то мне сомнительно, чтобы лошади шли по этому мосту.

Маэстро просветил меня на этот счет, лошадям завязывают глаза, перед преодолением пропасти и по одной переводят на другую сторону. После чего, люди и обращенные сами впрягаются в свои телеги и переправляют их через природный мост.

- Сегодня переправляться точно никто не станет, - Маэстро с сожалением вздохнул - поздно уже, не успеем.

Прав Маэстро, полдень уже позади, а такой способ переправы, займет весь день. Но с этим не согласился сильнейший богатырь России.

- Ага, щас, держи карман шире, - в своей обычной манере, обратился Николай к своему другу - я не собираюсь растягивать такое сомнительное удовольствие, как хождение по скалам. Сегодня переправимся все, и мы и караван.

- И как ты это себе представляешь, ночью лошадей вести по этому чуду природы? - Я кивнул на мост, который был не больше пяти метров шириной - и коней погубим, и сами сгинем.

Николай, моим доводам, рассмеялся.

- Удивляюсь я вам товарищи богатыри, вы вообще учились у моего отца, или нет? - И, продолжая усмехаться, изрек - музыка.

Дальнейшее объяснение не требовалось, и я и здоровяки вспомнили учения Матвеевича. Маэстро даже стукнул себя в лоб, что не вспомнил об этом раньше. Но и в этом способе, избавления лошадей от страха, существовал один изъян.

В теории, все помнили, что нужно делать, а вот на практике, кроме Николая, никто этого не применял. Но тот успокоил всех.

- Не ссы, прорвемся.

И мы стали ждать караван, в котором имелись и музыкальные инструменты и те, кто на них умеет играть. В это время, я сам решил пройтись по мосту, так сказать, попрактиковаться в его преодолении.

Подъем на упавшую скалу, был насыпным и довольно плавным, и как только я по нему забрался, я изумился великолепию 'природного художника'. Когда я вышел на середину моста, чувство изумления усилилось. Река, а, следовательно, и расселина, через которую был переброшен кусок скалы, уходила в крутой поворот, в обоих направлениях. Вода в ней не замерзла и была настолько прозрачная, что с высоты нескольких десятков метров я мог видеть каменистое дно. Вершины скал разглядеть не получалось из-за облаков, но это только добавляло изюминку этой картине. Но все это, не шло ни в какое сравнение со скалой, нависшей над тем местом, где стояли наши лошади. Она словно всадник, замерший в прыжке через расселину.

- Парни, - окликнул я своих клятвенников и мои слова эхом разнеслись по вершинам гор - идите сюда, - и когда они подошли, я кивнул на скалу - смотрите.

Несколько минут мы стояли в тишине и любовались делом рук природного скульптора.

- Да-а - нарушил Николай молчание - сейчас бы селфи сбацать, было бы в самый раз.

После этих слов, все четверо разом вздохнули, и я попросил Маэстро рассказать мне про эти горы.

Вся информация ограничивалась лишь перевалом, через который шли мы и караван. И перевал этот шел далеко не через середину гор, а лишь по южному краю хребта. Железная дорога, как я и предполагал, не шла через горы, она их огибала по большому кругу с севера, что не сильно уводило ее от белорусского направления. Чего нельзя было сказать о приграничном, с Украиной, направлении. Здесь уже 'крюк' был впечатляющим. Но средств на то, чтобы пустить отдельную ветку пути, в обход гор с юга, у государства пока не было. Вот и все, что знал Маэстро про каменные горы.