Древний свиток кочевников

– Разве вы не слышали? Мой брат Фредерик получил серьезную травму в Кембридже. Он пытался поймать разряд молнии, но не удержался и упал с верхнего этажа учебного корпуса. Он никого не узнает и не говорит, только плачет как ребенок, врачи считают, что ему немного осталось. Вы не представляете, какой это удар для отца. Папа так рассчитывал на Фредерика с тех пор как, наш старший брат Генри бросил Кембридж и занялся своими опытами, полностью скрывшись от внешнего мира…

Элизабет остановилась, в ее глазах блеснула слеза, губы чуть дрогнули. Александр осторожно взял девушку за руку. Вверху что-то зашептали пожухшие листья красного клена, чудом ещё сохранившиеся на ветках. Но… уже через мгновенье аристократка выдернула руку, и в её голосе зазвучал металл.

– Впрочем, разговор сейчас не о моей семье. Как вы могли так поступить?! Ведь, несмотря на все слухи о вашей смерти, я знала, я чувствовала, что вы живы и держала данное вам слово. А вы? Вместо того, чтобы с честью вернуться в Англию, вы зачем-то убиваете местного князька и вам снова грозит тюрьма. И это после того, как все было в ваших руках. Когда король и мой отец уже готовы были вас простить за прошлую дуэль, тоже непонятно зачем вами затеянную. После того, как я верила, надеялась, ждала. Сэр! Вы сами перечеркнули наше счастье.

– Элизабет, прошу, дайте мне только шанс поговорить с вами несколько минут. Перед тем, как мы расстанемся, я хочу рассказать, что произошло там в Индии. Клянусь, об этом не узнает больше ни одна душа. Но вы… Вы должны знать. Может быть, вы даже когда-нибудь сможете простить меня. После того, как бенгальский правитель захватил Форт Уильям, он приказал собрать всех захваченных англичан на площади. Нас было около трехсот человек, в основном мужчины, но были старики, женщины и дети. Он тут же приказал казнить всех стариков, их, к счастью, было совсем немного. Потом очередь дошла до детей. Их убивали на глазах у матерей, которых прямо в это время насиловали его солдаты. Потом он раздал всех женщин своим приближенным. О, у них очень ценятся белые наложницы. Нас же, полторы сотни здоровых мужчин, наваб приказал запереть в маленькую камеру гарнизонной тюрьмы с крошечным окошком под потолком. В рабы он решил взять только тех, кто доживет до утра. Я не буду подробно рассказывать, что творилось в камере, скажу лишь, что через час люди превратились в зверей, давя, рвя, кусая друг друга, все пытались лишь добраться до окна, чтобы сделать спасительный глоток воздуха. Наутро в живых осталось десять человек. Десять оборванных, обезумевших от жажды, но выживших человек, каждый из которых поклялся отомстить, чего бы ему это не стоило. Всего-то год рабства и унижений и вашему слуге выпал такой шанс. Вот и все, Элизабет. Простите меня и прощайте.

Александр поклонился, прощаясь, но Элизабет не отпустила его, удержав за рукав. (О, как он на это надеялся).

– То, что вы рассказали, несомненно, можно расценивать как оправдывающие вас обстоятельства. Что вы намерены предпринять?

– Сегодня мой отец встречается с министром Питтом. Там решается моя судьба. Но в любом случае, я хочу, чтобы вы знали Элизабет, в тюрьму я больше не пойду. Хоть убейте. Как только я получу сведения от отца, приму решение. Если положение дел будет неблагоприятным, уеду в Европу или Америку. Думаю, найду кому предложить свою шпагу. Вы поедете со мной, Элизабет?

Она взглянула на него, и опять зашелестел клен, и блеснула слеза, и губы тронула робкая улыбка. И исчезла надменная аристократка, уступив место молодой женщине, готовой идти за своим любимым на край света. Уже в этот момент всё было решено, но она нашла в себе силы сказать:

– А как же Фредерик, отец? Нет, нет. Ступайте. Мне надо подумать…

*****

Лондон. Уайтхолл. Резиденция военного министра. Два дня спустя.

– Что ж, здравствуйте, молодой человек, – Уильям Питт холодно кивнул, даже не подав руки.

– Здравствуйте, сэр.

Начало не предвещало ничего хорошего. Похоже, отец обнадежил зря, или же хитрый министр обманул его, подарив надежду. Эх, надо было бежать вчера. Теперь шанс упущен. Александр взглянул в окно. Возле казарм конногвардейского полка начинался развод. Не исключено, что как раз в этот момент дежурный офицер отдает приказ сержанту направить наряд к резиденции правительства, чтобы взять под стражу сына герцога Анкастера и доставить в тюрьму.

Военный министр, кажется, уловил его мысли.

– Сэр, я надеюсь, вы понимаете, что мы встретились исключительно из моего уважения к вашему отцу. Сразу хочу чтоб вы поняли – поведение ваше, несмотря на все лишения, пережитые в плену, считаю недостойным. И если первая ваша дуэль еще может найти себе оправдание, поскольку на тот момент вы были человеком гражданским и совершенно неопытным, то офицеру британской армии никак не пристало обнажать шпагу перед пленным туземцем. Тем более ситуация представляется неприятной, что необдуманный ваш демарш мог нанести серьезный урон всей политике Британии в регионе.