Древний свиток кочевников

Сипай вскинул на полковника полный ненависти взгляд, но ослушаться не поспел – бросился к другому поверженному врагу.

Что-то в лежащем на спине полуголом человеке показалось Роберту Клайву необычным. Он был грязен, чудовищно космат, высок, мускулист и страшно истощен. Многочисленные шрамы на теле свидетельствовали о чудовищных пытках, которые еще недавно пришлось пережить этому бедняге. Но при всем этом, сквозь свалявшиеся патлы проглядывали тонкие черты благородного человека. Белого человека.

– Уильям, посмотрите, жив ли этот бедняга.

Денщик нагнулся к распростертому в грязи телу.

– Да, сэр. Но, боюсь, это ненадолго.

– Тем не менее, Уильям, доставьте его врачу, пусть сделает все возможное. Все одно у него нынче не будет много работы.

*****

Утро полковник Роберт Клайв встретил в глубокой задумчивости. Эйфория от победы прошла. Теперь ему предстояло решить весьма и весьма непростую задачу. Дело в том, что сразу после взятия Чандернагора к нему на прием напросился некий Биджай – уважаемый в городе торговец тканями. Этот самый Биджай рассказал, что у него давние деловые связи с командиром навабской гвардии Мир Джафаром еще со времен бытности того главным казначеем бенгальской армии. Мир Джафар, со слов Биджая, всей душой ненавидел наваба Сирадж уд-Даула и за определенные преференции готов был оказать англичанам поддержку в его низвержении. Полковник решил рискнуть. Чем черт не шутит. Он отправил Биджая в лагерь противника с секретным заданием.

За несколько дней до сражения торговец тканями вернулся и изложил предложения Мир Джафара. В разгар боя гвардеец обязался перейти на сторону англичан и убить ненавистного наваба. За свои услуги он желал получить поддержку Ост-Индийской кампании в возведении его на престол Бенгалии. Со своей стороны, в случае прихода к власти, Мир Джафар гарантировал кампании право взимания подоходной подати и суда на значительной части провинции, а лично полковнику Клайву один миллион императорских рупий. Условия были более чем заманчивыми, полномочия от совета директоров компании у полковника имелись широчайшие. Биджай помчался в бенгальскую армию с гарантиями для изменника.

Сначала все складывалось более чем удачно, но как это часто бывает, грандиозный план начал рассыпаться из-за мелочей, которые невозможно предвидеть. Мир Джафар не подвел. В самый ответственный момент сражения его гвардейцы, давно уж недовольные скупостью наваба, отказались атаковать противника и пленили Сирадж уд-Даула. Мир Джафар тут же приказал им убить его, но раджпуты, беспощадные в бою, наотрез отказались лишать жизни беззащитного пленника и помимо воли своего командира приволокли его прямо в лагерь Роберта Клайва.

Это была неприятность. Да что там неприятность – самая настоящая проблема. Самовольно казнить жестокого правителя Бенгалии полковник не мог. Он даже усмехнулся, представив, какой бы вышел резонанс! К тому же столь резкий поступок мог не понравиться правительству Георга II и директорату Ост-Индийской компании, которым совершенно не с руки сейчас ссориться с Великим Моголом Аламгиром II, хоть и не имеющим фактической власти в Бенгалии, но номинально остававшимся её сюзереном. Определенно, при таком раскладе, этот никчемный император, под контролем которого остались лишь Дели и окрестности, переметнется на сторону французов.

Оставлять же Сирадж уд-Даула в живых никак нельзя. В любом случае, даже находясь в плену, он будет занозой в заднице британской администрации, а главное – прощай обещанный Мир Джафаром миллион. Вот такая дилемма!

За этими тяжелыми размышлениями застал полковника денщик Уильямс, прибывший с донесением от отрядного костоправа.

– Сэр, доктор велел доложить. Тот бедняга, которого вы приказали доставить к нему, пришел в себя…

– И что же?

– Перед тем как вновь впасть в беспамятство, он успел лишь произнести свое имя – Александр Берти.

– Как?!!

– Александр Берти, сэр.

*****

Годом ранее. Из секретной личной переписки министра иностранных дел и военного министра Уильяма Пита и члена Калькуттского совета Ост-Индийской компании Уоррена Гастингса.

«Уважаемый Уоррен. Это мое письмо является сугубо частным посланием и ни в коей мере не должно расцениваться Вами как какое-то прямое указание со стороны кабинета министров. Более того, мне очень бы не хотелось, чтобы оно сохранилось в деловых архивах компании, т.к. изложенная просьба имеет весьма деликатный характер.

Как Вы, наверное, знаете, одним из самых влиятельных членов нашей партии и, смею надеяться моим хорошим другом, является сэр Перегрин Берти, герцог Анкастер. У герцога имеется младший сын – Александр. Это подлинное несчастие дома Берти. Александр молод, горяч, а главное наделен совершенно неуправляемым характером и взрывным нравом. При всем этом, молодой человек (а ему едва исполнилось двадцать лет) имеет, несомненно, и положительные качества, такие как храбрость, верность родине и данному слову. Ко всему прочему он является любимцем своего отца.