Древний ужас. Сборник

— Что ж, Джо, у нас уже, должно быть, скопился хорошенький улов, — сказал Хейнс, протягивая своему партнеру еще один рубин.

— Зависит от их качества, но я считаю, что камни прекрасны. Я так полагаю, набралось уже долларов на пятьсот, — ответил Элкинс, оценивая вес мешочка в своей руке.

Не будучи экспертом, он все-таки разбирался в драгоценных камнях лучше своего спутника.

— Значит, даже если в этой грязи не найдется ничего крупнее, мы за несколько дней все равно сможем наскрести небольшое состояние, — воскликнул Хейнс, с нетерпением ожидая ответа.

Но Элкинс ничего не сказал. Вместо этого он стоял, пристально вглядываясь в противоположный берег, где случайный солнечный луч озарил жилу темной гальки, недавно обнаженную миниатюрным грязевым оползнем, который увлек за собой прикрывавшие склон ползучие растения.

Хейнс удивленно поднял глаза при виде внезапной апатии партнера.

— Ты что-то услышал? — тихо спросил он.

— Нет, — медленно ответил Элкинс и глубоко вздохнул, как будто только что проснулся. — Но взгляни-ка вон туда, ладно? Если это не то, что нам нужно, то чертовски похоже!

И Хейнс, бросив один быстрый взгляд на световой луч, согласился с другом.

— Святые пророки! — воскликнул он. — Там словно горит багровый огонь!

И он уставился на светящееся пятно, в которое упирался наконечник солнечного копья. Глаз пылающего света имел по крайней мере несколько дюймов в диаметре и казался таким же живым, как глаз любой дикой кошки, которую им доводилось видеть.

— Я думаю, здесь не глубже, чем по пояс, — вот и все, что сказал Элкинс. Сбросив рюкзак, он взвалил его на плечи и, сжимая в свободной руке винтовку, ступил в черные воды.

— Лучше нам будет пока остановиться, Джо, — хрипло произнес Хейнс, — иначе мы наберем обычной гальки. У меня так устали глаза, что я больше не могу отличить одно от другого, — пожаловался он дрожащим голосом.

Уже некоторое время они работали лихорадочно, но молча. Первая вспышка недоверчивого изумления угасла, когда они осознали, что каждый попадавшийся им рубин был несомненным, чистейшей воды шедевром природы — и что хранилище, где находились эти камни, являлось, по всей видимости, неисчерпаемым. Жила шириной около шести дюймов проходила диагонально по склону из глины и обычного щебня и взмывала от берега на несколько футов вверх; и каждый второй камень, который они извлекали из нее, был кроваво-красной драгоценностью. Многие были величиной с крупный фундук, несколько размером с грецкий орех; рядом с общей грудой лежала пара великолепных находок — камни, не уступавшие по величине и форме среднему куриному яйцу. Даже среди обломков, осыпавшихся со стены, можно было бы набрать целые пригоршни камней поменьше; но с таким сокровищем перед глазами никто и не подумал этим заниматься. Сумки друзей быстро наполнились до отказа, и они поспешно выкопали углубление в рыхлом щебне и стали складывать туда свои находки. Самый маленький из этой кучки светящихся малиновых камешков по стоимости равнялся сумме, которую они могли бы заработать разве что за год каторжного труда.

Богатство за пределами алчности! Это был не сон; камень за камнем доказывали это. Наконец-то судьба улыбнулась им; но за ее кажущейся добротой скрывалась издевательская злоба, поскольку одной рукой она протягивала им свой подарок, в то время как пальцы другой уже были скрючены, готовясь вырвать у них сокровища.

Течение было неспешным и в большинстве мест ручей можно было вполне перейти вброд, однако у скалы чуть ниже вода громко шумела, преодолевая пороги; вдобавок, неподалеку от них поток резко изгибался. Друзья опрометчиво отбросили всякую видимость осторожности и на мгновение забыли обо всем, кроме своей безумной страсти к камням. Вероятно, именно поэтому они не заметили приближения огромного существа, которое, шаркая, двигалось по руслу ручья и внезапно появилось из-за поворота менее чем в ста ярдах от целеустремленных искателей.

Исполинское существо перестало шаркать ногами и, вытянув вперед свою длинную толстую шею, жадно уставилось на фигурки пигмеев; затем подозрительно понюхало воздух, как будто запах человека был для него чем-то новым и непостижимым. Звук этого могучего вдоха напоминал внезапный прорыв ветра среди верхушек лесных деревьев.

В мгновение ока согнутые фигуры распрямились, каждый схватил свою винтовку и громко щелкнул предохранителем. Но в тот же миг они оставили всякую мысль об использовании такого незначительного оружия; очевидно, было бессмысленно и нелепо мечтать о том, чтобы сразиться с таким чудовищным существом чем-то менее эффективным, чем полевая пушка или, предпочтительнее, окопный миномет. Они и представить себе не могли, что даже в этом логове ужасных тварей может существовать нечто столь огромное, противоестественное и свирепое. Этот оживший ужас совершенно не соответствовал своему окружению, как будто был предназначен для гораздо более масштабного замысла творения, но по какой-то случайности попал на нашу планету, где карликовые холмы, деревья и живые создания могли быть лишь презренной заменой его утраченной родины.