Древний ужас. Сборник

— Извините, но я думаю, нам придется подержать вас некоторое время здесь, — известил он пленников. Держа коробку в одной руке, а автоматический пистолет в другой, Майк отдал неслышный приказ своему сообщнику. Тайк связал двух курьеров, заткнул им рты кляпами и поместил их в кузов грузовика, который затем отвели на обочину, чтобы избежать любопытных глаз какого-нибудь запоздалого прохожего.

Благодаря долгой практике Тайк мастерски проводил подобные мероприятия. Вскоре все было кончено и здоровяк присоединился к своему напарнику на дороге.

Зловещая черная маска маленького на миг повернулась к двум человеческим сверткам в кузове.

— Вот и все, — пробормотал он, выразительно взмахнув рукой, и под краем черной маски мелькнула тень его никак не обнадеживающей улыбки.

3

Улыбка, однако, исчезла час спустя, когда Майк и Тайк, укрывшись в сарае на берегу болотистой реки в нескольких лигах от ограбленного музея, нетерпеливо открыли крышку драгоценной коробки. Поток последовавшей брани здесь передавать не к чему. Внутри множества оберток, которые вполне могли бы скрывать знаменитый алмаз «Кохинур»[4], находился овальный предмет длиной около шести дюймов, разительно напоминавший черствую булочку. Этот предмет, лежавший на маленькой умелой ладони вора в ярком луче фонарика, казался самой бесполезной вещью, какую только можно себе представить.

— Что это, черт возьми, такое? — взревел Тайк, когда снова обрел дар речи. — Какой-то рыхлый камень!

Майк, привыкший сосредоточиваться на главном, мрачно оглядел их добычу.

— То ли какой-то подвох, то ли…

— Какой-то болван решил разыграть другого простофилю, — прорычал Тайк. — Вот как я это вижу.

— Или какой-нибудь гад устроил трюк, чтобы нас подловить, — медленно закончил Майк.

Поскольку его спутник хранил молчание и впал в явную

панику, услышав это предположение, Майк продолжал:

— В таком случае лучшее, что мы можем сделать, — это избавиться от камня.

— И очень просто. Брось его в ручей, — злобно предложил Тайк. Ему страстно хотелось разбить на куски каменную булочку в руке Майка. Но после нескольких лет общения с Майком он довольно хорошо усвоил дисциплину и воздерживался от поспешных действий.

Майк поднялся, как будто собираясь так и поступить, затем неуверенно остановился, глядя на таинственный предмет.

— Некоторые вещи в музеях нам кажутся ерундой, а они очень их ценят, — скромно заявил он. — Будь я проклят, если могу понять, как такая вот штука может пригодиться смертному, и все же…

— Ну, если ты так считаешь, можно его и сохранить, — сказал Тайк. — Камень-то маленький.

— Но на случай, если это все-таки ловушка, — продолжал размышлять вслух Майк, — я бы хотел сейчас от него избавиться. Если камень такой ценный, поднимется большой шум. Но даже тогда мы не сможем быть до конца уверены, что все чисто. Короче, подождем, послушаем, а потом и достанем его. Надеюсь, он чего-нибудь да стоит, если эта надпись на коробке не врет.

— Точно! — быстро согласился Тайк. — Спрячем камень где-нибудь здесь.

— Закопаем его, а коробку сожжем в печи, — сообразил Майк, указывая на полуразвалившуюся дровяную печь у задней стены сарая.

Вскоре в покосившейся печурке заревел огонь, и улика превратилась в пепел. Затем Майк в сопровождении Тайка спустился по берегу к медлительному извилистому ручью, черному и безмолвному под безлунным небом. Там, подальше от людских глаз, они закопали похожий на черствую булочку предмет в незамершей и все еще мягкой в этот теплый декабрь земле.

4

Заброшенная птицеферма, к которой относился сарай, располагалась в одном из тех безлюдных, густо поросших лесами уголков, какие все еще можно найти в каждом штате нашей обширной страны. В малонаселенном и уединенном округе активно развивалась отрасль, ставшая очень распространенной и прибыльной с момента принятия Восемнадцатой поправки[5].

В один ранний июльский вечер, через семь месяцев после краткого визита Тайка и Майка, в так разочаровавшем бандитов сарае сидела группа мужчин.

Празднование было в самом разгаре. Пятеро участников, деливших большую и легкую прибыль от своего ремесла, в данный момент сменили доход на прием внутрь. Иначе говоря, они уже какое-то время дегустировали собственные товары. Некий краснолицый джентльмен по имени Джейк был очень весел, но другой шотландец, длиннолицый Энди, казалось, был полон дурных предчувствий. Третий, которого остальные звали Пэт, дал волю полету кельтской фантазии.

Из двух оставшихся один, самый младший, которого звали Эдди, был склонен к сентиментальности, а Рейнджер, пятый, седовласый грешник, мирно дремал, прислонившись к стене.

Пэт выступал с длинным драматическим повествованием, которое Джейк и Энди частично пропускали мимо ушей.

— Ерунда какая-то, — решительно заявил Энди, когда Пэт сделал паузу, готовясь продолжить речь. — Я в это не верю. Как могла змея размахивать головой в верхушках деревьев? Кто когда-нибудь видел такое?