Древний Восток

В то же время должностное держание вельможи оставалось под высшим контролем государства и, видимо, могло быть у него отобрано вместе с должностью. Помимо этого, вельможи могли располагать и некоторой личной собственностью, однако основой их богатства оставалось все же должностное держание. Крупные хозяйства такого же типа, что и у вельмож, находились также во владении храмов и в непосредственном распоряжении государства; при этом работники всех подобных хозяйств, независимо от того, кому непосредственно они служили, могли быть мобилизованы в порядке повинности на работы, проводимые государством, например, по строительству ирригационных сооружений.

Несмотря на, казалось бы, тотальный контроль государства за жизнью общества, египтяне не только не тяготились им, но и связывали с государством (и прежде всего с особой царя) свое благополучие. Даже рядовые работники хозяйств вельмож на рельефах их гробниц выглядят вполне довольными своей судьбой: во время работы они поют и обмениваются шутками при встречах на рынке. На протяжении примерно полутысячелетней эпохи Древнего царства египтяне, в отличие от всех известных им соседних племен, жили в стабильном обществе, не знавшем голода и войн. Несмотря на какие бы то ни было имущественные и иерархические различия между собой, они могли ощущать себя равными перед колоссальной фигурой своего сакрального правителя. Все это побуждало египтян вполне искренне считать свое общественное устройство идеальным, созданным богами и находящимся под их прямой защитой.

Погребальная практика египтян III тысячелетия до н. э

Практика снабжения погребений инвентарем, необходимым усопшему после смерти, складывается у египтян, как и у всех народов мира, задолго до возникновения государства, еще в эпоху первобытности. Но уже в додинастическое время в погребальной обрядности египтян начинают проявляться специфические черты, получившие развитие в дальнейшие эпохи. Прежде всего, это особая консервация тела, легшая в основу технологии мумификации (со временем главой этого искусства становится бог Анубис в облике шакала). Кроме того, российские исследователи Р. Б. Либина и А. О. Большаков недавно предложили новую интерпретацию обычая додинастического времени и начала Раннего царства помещать в погребения так называемые палетки — большие художественно оформленные каменные пластины, служившие для растирания краски. Как известно, эта краска предназначалась для косметических целей (чтобы подводить ею глаза): с наибольшей вероятностью ее использование должно было обеспечить усопшему сохранение после смерти важнейшей способности живого человека — зрения.

Уже в эпоху Раннего царства в монументальных гробницах типа мастаб намечается дифференциация помещений: погребальная камера, где находился саркофаг с телом покойного, размещалась в подземной части, в то время как наземные камеры были предназначены для хранения утвари и всевозможных припасов. На западной, а затем на восточной стороне мастабы располагалось специальное место для совершения жертвоприношений усопшему, позднее трансформировавшееся в особую часовню. Жертвоприношения совершались перед заупокойной стелой — изображением покойного с записью его имени и важнейших титулов, призванным сохранить после смерти то, что составляло его индивидуальность.

Несколько позже той же цели стало служить размещение в сердабе гробницы — особом, практически герметическом помещении (за исключением прорези для глаз, через которую усопший мог «видеть») — статуи, изображавшей ее владельца в расцвете сил — не слишком молодым и не слишком старым и без признаков каких-либо увечий или болезней, если только они не были присущи ему с самого рождения. Стены гробницы начинают оформлять многочисленными рельефными (иногда раскрашенными) изображениями всего того материального достатка, который сопутствовал владельцу гробницы при жизни: в основном это были сцены работ в обеспечивавшем этот достаток обширном хозяйстве, которым покойный был наделен по воле царя. Как правило, эти сцены размещаются на стене в несколько регистров: к ним примыкает изображение сидящего владельца гробницы во всю высоту стены с подписью, поясняющей, что он «смотрит» на совершение для его «двойника» (егип. ка)тех или иных работ; в самих этих работах, как выясняется опять же из подписей к соответствующим сценам, действуют также «двойники» изображенных людей (так, в сцене наказания палками одного из работников подвергаемый избиению вопит: «Ведь мой кахорош? Что я сделал?», — а наказывающий его приговаривает: «Добрая награда для твоего ка!»).