Древний Восток

Достав с превеликим трудом растение молодости, Гильгамеш отправился на родину, решив разделить его со своим народом. Но в пустыне, когда он со своим спутником Ур-Шанаби пошёл купаться в водоём, змея похитила чудесное растение. С тех пор змей сбрасывают кожу и молодеют, а людям суждена старость без обновления.

Между тем Гильгамеш сидит и плачет,
По лицу его побежали слёзы:
— Для кого же, Ур-Шанаби, трудились мои руки,
Для кого же кровью истекает сердце?

Но, приближаясь к стенам родного города, Гильгамеш утешается при мысли о бессмертии славных дел человека в памяти потомства:

«Подымись, Ур-Шанаби, и пройди по стенам Урука,
Обозри основанье, кирпичи исследуй:
Его кирпичи не обожжены ли[55]
И заложены стены не семью ль мудрецами?»

В поэме о Гильгамеше вавилонский поэт говорит: всякому человеку суждена в жизни любовь, дружба, мужественные делано суждена ему и неотвратимая смерть. Человек бессилен против природы, которая для вавилонян олицетворялась в виде воли богов. Но герои поэмы бросают вызов богам, смело устремляются в борьбу с мировым порядком — и правыми оказываются они, а не несправедливые, хотя и побеждающие боги, И вопрос о смерти и бессмертии, так волновавший мысль человека в древности, решается мужественно и, по существу, правильно: человек смертен, но бессмертны его дела.

Город Вавилон [56]

Поезд, бегущий через плоские, как скатерть, сухие равнины нынешнего Ирака, проходит близ станций и городка Хилле недалеко от низких холмов, как будто изрытых гигантскими оспинами. Если подойти поближе, то эти низкие холмы покажутся Исковерканными подобием глубоких окопов, рвами, ямами, среди Которых возвышается лабиринт полуразрушенных; выветрившихся глиняных стен. С начала нашего века здесь велись грандиозные раскопки, раскрывшие нам древний город Вавилон — город, умерший около 2000 лет назад, но слава которого намного пережила его.

И вот перед нами траншеи археологов. В глубине этих траншей осыпающиеся стены из сырцового кирпича, да кое-где среди скудной степной травки большие квадратные обожжённые кирпичи с оттиснутыми на ’ них клинописными надписями — ими некогда были вымощены дворы чертога знаменитого Навуходоносора…

Несколько десятков лет назад на Евфрате, выше Хилле, была построена плотина, — изменившая уровень реки. В связи с этим поднялись и подпочвенные воды; поэтому археологи не могли докопаться до тех глубоких слоёв, где скрыты остатки города Хаммурапи и других древних царей.

Путник, приближавшийся в дни Навуходоносора к городу Вавилону с севера, вдоль берега Евфрата, видел издали длинные желтоватые стены с зубцами и башнями, а вдалеке, на покрытом дымкой синем небе, голубую вершину храмовой башни. Иногда же на солнце сверкали золотые блестки от гигантских золочёных рогов, укреплённых на самом верху.

Необыкновенная крепость стен Вавилона широко известна.

К их зрелищу приготовляет уже громадная стена, которой Навуходоносор приказал перегородить всю страну от Евфрата до Тигра у города Сиппара, желая уберечь Вавилонию от судьбы её древней соперницы — Ассирии. Но, входя в огромные ворота, путешественник невольно поражается мощностью стен, усиленных ещё рвами и дополнительной стеной со стороны поля.

Нововавилонский изразцовый фриз.

Поздний Вавилон (реконструкция).

Улица в Вавилоне.

Дорога ведёт на юг, вдоль финиковых пальмовых рощ и садов, тянущихся по берегу реки. По левую руку остались высокие белые стены летнего дворца вавилонских царей. Путник ещё не вступил в пределы города: здесь, за стенами, он проходит только заповедное пространство, где во время осады должно укрываться окрестное население и скот, где в случае нужды можно будет посеять хлеб, чтобы городу не грозил голод. Здесь видны кое-где огороды, а чаще — только пустыри и редкие домики. Надо ещё идти быстрым шагом более получаса, чтобы, наконец, подойти к стенам собственно города.